Ха! Старый добрый папа забыл об очаровании, по крайней мере с нами, через пару месяцев после нашего приезда. С каждой неделей он становился все менее и менее очарователен. Я знала: что-то подступает, воздух густел, но я не знала, что делать, кроме как бояться. Считалось, что я умная, но я никогда не знала, что делать. И чувствовала себя неполноценной.
Мы были на кухне, я и мой папа. Воздух можно было резать ножом. Мама была на квалификационных курсах по гигиене полости рта. Он ненавидел, когда он был дома, а ее не было. И, боже прости меня, я тоже. С другой стороны, я ужасно боялась, что он примется за нее, когда она вернется. С другой, ужасно боялась, что он примется за меня, если она не вернется. Куда ни кинь, всюду клин.
Отец непрерывно курил, это была третья банка кока-колы, без виски. Но он размышлял. Раздумья были проблемой хоть в подпитии, хоть на трезвую голову. В квартире не осталось ничего, кроме моего страха. Отец едва прикоснулся к ужину. Не могу его винить, я была отвратным поваром. Он откинулся на спинку стула и изучал меня, пока я мыла посуду.
– Ты унаследовала мои мозги, ты знаешь.
– Да, сэр. – Нельзя прерываться или мешкать. Я ополоснула посуду и потихоньку начала загружать посудомоечную машину. Моему отцу было плевать на грохот посуды.
– В мое время у нас не водилось этих стипендий. Так что у меня не было шанса убежать в какую-нибудь дурацкую школу вроде той, в Калгари, куда тебя берут на следующий год. Если б у меня была хоть половина твоих возможностей, я б не торчал в этой норе. Но тебе предначертано лучшее будущее, таракан. Ты будешь путешествовать.
Мне пришлось собраться с силами, чтобы не прерваться.
– Да, сэр. – Ополоснуть, и еще раз.
– Я рад за тебя. Да, рад. Ты будешь что-то представлять из себя. Что там вечно говорит старуха мать?
– Помни о призе.
– И что это там за приз, я забыл?
– Йель, сэр.
Повисла долгая пауза, потом он хохотнул.
– Время от времени даже эта тряпка делает что-то правильно. Ты это сделаешь, детка. Без сомнений, да, сэр. В тебе есть все самое лучшее от меня. Я еще буду гордиться тобой.
Видите? Иногда он бросал крученый мяч. Заставлял меня думать, что ему есть до меня дело.
И мне очень, очень стыдно признавать, как много это для меня значило. Как сильно я жаждала этого.
Я услышала звук откручиваемой пробки, виски полилось в стакан, потом – всплеск кока-колы. Началось. Мы вступили на очень опасную территорию. Отец в мгновение ока переходил от любезностей к ярости. Я услышала, как он фыркнул. Даже не поворачиваясь, я знала, что он качает головой.