Какое-то врем они лежали молча, глядя в потолок, и Софии очень хотелось, чтобы это длилось бесконечно.
– Ты, должно быть, великолепный знаток шелка, – пробормотал, наконец, Кир.
Она устроилась поудобнее на сгибе его руки.
– Да, возможно. Некоторые так считают.
– Так любишь шелка?
– Очень люблю. И люблю все, что связано с торговлей, даже переговоры. Более того, я нахожу удовольствие в ведении счетных книг, в этом тоже есть… нечто удовлетворительное.
– У тебя все так просто… – пробормотал Кир. – А вот мне трудно привыкнуть к подобному.
В окно заглядывала луна, заливавшая комнату серебристым сиянием, и некоторые предметы отбрасывали отблески, например гравировка на гребнях Софии и заклепки на поясе Кира, сейчас лежавшем на столе. Там же лежали и сверкавшие драгоценности, которыми она сегодня украшала волосы. Кровать им казалась морем темных неподвижных волн, и они плавали посреди этого моря и не тонули.
– Знаешь, мой отец был пиратом… – внезапно пророкотал во мраке голос Кира.
– Пиратом? – удивилась София. Но еще больше она удивилась тому, что голос ее звучал ровно и спокойно.
– Да, пиратом. Одно время он грабил испанское побережье, потом отправился в Ирландию, чтобы наводить страх на родине своей жены.
– Его жена, то есть твоя мать?
– Да, моя мама. – Кир сложил руки на животе и снова уставился в потолок. – Отца долго разыскивали, потому что он был хуже любого грабителя. Убивал… женщин тоже, хотя я, к счастью, этого не видел.
Кир помолчал, потом вновь заговорил:
– Когда я подрос, он взял меня с собой.
– Сколько тебе тогда было?
– Девять лет.
– Всего лишь девять? – София приподнялась на локте, чтобы взглянуть на него.
– Да, девять. И через месяц я убил человека.
Она промолчала, ничуть не удивившись. А Кир продолжал:
– Он перепрыгнул через поручень. Мы тогда стояли на якоре недалеко от берега, а я нес ночную вахту, хотя поставили меня не всерьез – никто не думал, что от глупого мальчишки будет какая-то польза. Так вот, этот человек перепрыгнул через поручень, а приплыл он на шлюпке, которой никто не заметил. У меня в руке был меч, который я взял у одного из пиратов, и я начал им размахивать как безумец, каким и был. В общем… я разрубил его надвое. А кровь была густая и скользкая. Липкая. Она залила всю палубу. На этой палубе было убито много людей, но я точно знал, в каком именно месте сделал это.
– Тебе ведь тогда было всего девять, – напомнила София, как бы оправдывая его.
Он едва заметно улыбнулся.
– Я не слишком часто думаю об этом, но знаю, что прошлое не изменить.
Она кивнула. Прекрасно! «Прошлое не изменить». Вот как он понимает прошлое. Оно неизменное, неприкосновенное.