– Я избавился от власти отца, как только смог, – тихо продолжал Кир. – Приехал в Англию, посещал ярмарки, практиковался во всяких видах мошенничества на всем пути от Честера до Лондона. Мне многому нужно было учиться, но в тринадцать лет учишься быстро или погибаешь. Я не погиб. Правда, у меня был хороший наставник. В результате я скопил неплохие деньги и спрятал в сундуке, украденном у торговца сальными свечами. Свыше ста фунтов.
– Сто фунтов?! – изумилась София. – Ты накопил сто фунтов в тринадцать лет?!
– В этом возрасте я уже не был ребенком, – заявил Кир.
– Но все равно, ведь это огромная сумма! Что ты собирался с ней делать?
Он по-прежнему смотрел в закопченный потолок.
– О, у меня были великие планы… Я купил лошадь, доспехи, меч и считал себя рыцарем. У меня уже были и шпоры…
– О, я помню твои золотые шпоры, – в задумчивости проговорила София. – Они были у тебя в тот первый вечер, когда ты ужинал со мной и с папой.
– Да, верно. Я часто вспоминаю тот вечер.
Тогда он все время старался перехватить взгляд Софии. Когда же взгляды их встречались, он чувствовал себя счастливцем. В тот вечер Кир понял, что София – это единственное, чего он хотел в этой жизни. Отныне он хотел только ее.
– Ты тогда так одевался и говорил… Знаешь, я считала тебя рыцарем, – призналась София.
– В этом и состоял весь смысл переодевания.
– Значит, ты не выиграл те шпоры на турнире?
– Нет, не выиграл.
– Но как же ты их раздобыл?
Кир криво усмехнулся.
– Украл, конечно. В те годы я, так называемый ирландский рыцарь, путешествовал по Франции и по Империи, прошел Левант, а также был наемником в бесконечных мелких сражениях, на которые так горазды французы и немцы. Грабежи и драки были у меня в крови – как и стремление загрести побольше денег. А деньги в те дни давались легко, особенно рыцарю-самозванцу. Но, увы, в том, чем мы занимались, не было ничего благородного и рыцарского. Зато наше занятие оказалось ужасно выгодным.
Из груди Софии вырвался прерывистый вздох, и она прошептала:
– Ты, наверное, многих убил?
Он покачал головой.
– Нет, не слишком. Но и спас немногих.
– И все же ты с этим покончил, верно?
– Да, покончил.
– Кир, почему?
Он помолчал. Из открытого окна доносился слабый аромат жимолости.
– По правде говоря, девочка, я понял, что мне не нравится убивать. Полагаю, этого у меня в крови не было. Выходит, что я – предатель пиратского кодекса.
– А может, душе ты вовсе не пират?
Он тихо рассмеялся и ответил только:
– Может, и так.
Воцарилось долгое молчание. Но это молчание нисколько их не смущало. И теперь уже Кир точно знал, что не отпустит от себя Софию. Он обнял ее и проговорил: