, в котором она, очевидно, была минувшей ночью. Широкие темно-синие ленты перекрещивались по бокам тонкой верхней туники, облегавшей талию и подчеркивавшей все достоинства ее фигуры – такова была самая последняя мода того времени.
– Откуда это? – спросил Кир, указывая на ее наряд.
София взмахом руки указала на стену за своей спиной; все ее внимание было сосредоточено на рукаве, который следовало пришить.
– Там висел какой-то гобелен хорошей работы и с изящной вышивкой, но, должна заметить, сильно потертый.
Кир перевел взгляд на стену – она была пустой, затем снова посмотрел на Софию. Вышивка на ее платье напоминала гобелен – то было переплетение бледного мерцающего серебра и нитей самых разных оттенков, напоминавшее созвездия на фоне ночного неба. Однако никто не смог бы распознать в этих вырванных из общей картины узорах оленя, зайца и охотника, весело скачущего следом за ними сквозь лесные дебри.
На ней был тот же самый серебряный пояс, что и накануне, но сейчас, на фоне этого одеяния, он выглядел совершенно по-иному – украшал ее талию буквой “V”, а затем ниспадал длинным серебристым хвостом к коленям. Волосы же Софии, забранные в серебряную сетку, отливали темным золотом в сиянии закатного солнца, светившего в окно. Она сейчас напоминала ожившее и охваченное пламенем ночное небо – сияющее и подмигивающее…
Тут София подняла глаза и обнаружила, что Кир смотрел на нее весьма выразительно. Она приподняла брови столь же выразительно. А он вдруг сказал:
– Дай-ка мне.
София взглянула на него с удивлением.
– Дать тебе? Что именно?
– Иголку. Дай мне иголку.
Она чуть отстранилась от него, но не промолвила ни слова – как будто лишилась дара речи.
Кир же указал на иголку и заявил:
– У тебя нет горничной, зато есть рукав, который нужно пришить. Я сделаю это за тебя.
Губы Софии дрогнули в улыбке.
– Ты умеешь шить?
– Во всяком случае с этим рукавом я справляюсь.
– Как забавно… – пробормотала София. – И полезно. Для тебя.
Кир протянул руку.
– Дай иголку.
Она передала ему иголку, блестевшую в солнечном свете; из ушка иглы уже свисала длинная синяя нитка.
Усевшись на скамейку, Кир принялся за дело. Некоторое время он возился с иголкой – та оказалась слишком тонкой и скользкой, и его мозолистым пальцам не так легко было с ней управиться. Наконец, надежно зажав иголку между большим и указательным пальцами, он покосился на Софию и произнес:
– Итак…
Она улыбнулась и сказала:
– Просто шей – и все.
– Но сейчас твои рукава свисают почти…
– Это ты говоришь о шемизе, о нижней тунике, – проговорила София со вздохом. – А длинные рукава, прошнурованные у плеч, – это совсем другое. – Она взглянула прямо ему в глаза и спросила: – Кир, неужели тебе никогда не приходилось раздевать женщину?