«Сейчас он сделает комплимент моим глазам».
Вместо этого он сказал:
– Буду с нетерпением ждать первого вальса, мисс Вейл.
– Я тоже.
Если Уотерберн и заметил смешинку в ее глазах, то не подал виду. Он поклонился и отошел в сторону. И Феба снова увидела маркиза. Тот стоял у камина в каких-то десяти футах от них, но был мрачен и выглядел немного нелепо, поскольку над камином было закреплено резное панно с херувимами, которые выделывали разные кульбиты прямо у него над головой. Картину можно было назвать: «Сатир и херувимы». А выражение его лица указывало на то, что если бы это были настоящие херувимы, он бы перестрелял их всех из лука.
Сердце Фебы на мгновение замерло, после чего забилось намного чаще.
Маркиз немного изменил прическу. Теперь волнистые локоны с одной стороны падали на лоб, придавая ему несколько бесшабашный вид, хотя никогда в жизни он не был бесшабашным.
Когда их глаза встретились, ее блестящая «светская» улыбка поблекла. Она не столько видела мужчину, сколько чувствовала его, словно большая теплая рука опустилась на ее плечо. Феба заподозрила, что краснеет, хотя, возможно, у нее внезапно поднялась температура.
Она неуверенно улыбнулась. Мелькнула мысль, что можно было бы игриво помахать ему рукой, но она отбросила ее. Маловероятно, что Драйдену это понравится.
Несколько томительных мгновений казалось, что он никак не отреагирует на ее приветствие, и его взгляд останется пристальным, но безразличным.
Но тут его губы дрогнули, и уголки чуть приподнялись в улыбке – грустной, загадочной и, пожалуй, если можно так сказать, незавершенной. Словно он не был уверен, что хочет ею выразить.
Совсем недавно Феба целовала эти губы.
Внезапно она смутилась. Что она здесь делает? Она сама причесалась, у нее нет ни одной драгоценности, на подоле ее перелицованного платья пятно, а у туфель почти протерлись подошвы.
Она виновато покосилась на Лизбет, которая все еще ждала свою порцию миндального ликера. В ее темных волосах сверкала бриллиантовая диадема. Она весело болтала с кем-то из гостей.
Когда Феба снова перевела взгляд на маркиза, он на секунду приподнял со лба локон, тронул пальцем лоб и усмехнулся.
Метко.
Она непроизвольно зажала ладонью рот. Боже мой, он прячет ссадину. Значит, вот куда угодила шляпа.
Теперь понятно, почему он изменил прическу.
Маркиз усмехнулся украдкой, проказливо, как озорной мальчишка. Боже правый, эта улыбка арканом обвилась вокруг ее сердца.
Феба с некоторым трудом отвела руку от лица и решила, что она, вероятно, испорченная девчонка, поскольку ее глаза весело засверкали, хотя она должна была пребывать в ужасе из-за того, что причинила телесное повреждение высокородному аристократу. Пришлось даже губу прикусить, чтобы не рассмеяться.