Все обернулось ложью. Его любовь. Его смерть. Ее обещание пожертвовать чем угодно ради возвращения любимого.
Судьба оказалась немыслимо щедра, а у нее не достало сил сдержать слово, но теперь тяжелые, переполненные дождем тучи словно пропустили солнечный луч.
Он вернулся. Не к ней, но разве смогла бы Саша отречься от того, чем владела когда-то? Если бы знала, что все равно потеряет, отказалась бы от счастья, доверенного на краткие мгновенья? От ЕГО присутствия в жизни? От восторга обнимать дочь? От права помнить, что любовь все-таки случается, даже если она безответна?
Щекам стало горячо от слез, когда она наконец-то остановилась перед знакомой могилой, впиваясь глазами в зазубринки букв. Что эта плита в действительности таила под собой? Кого? Теперь найти ответ было вряд ли возможно, да и смысла Саша не видела. Кто-то занял чужое место, даровав другому шанс, так как же она посмела говорить о противоположном? Когда бросала в лицо обвинения, на самом деле желала ЕМУ смерти, не понимала, что руководствуется лишь обидой. А ведь он наверняка имел право сделать то, что сделал, как бы больно при этом не было ей.
Коснулась ледяного камня, словно прощаясь, и отступила, внезапно осознавая, как сильно задержалась с объяснениями. Какой бы ни была его вина, все доброе, что случилось в жизни благодаря ему, – вполне достаточное основание для прощения. Если только еще не поздно... Последняя мысль настигла острым, разрывающим мозг ударом, когда, отступив от могилы назад, Саша внезапно увидела другую, расположенную чуть в стороне. Свежий холм, на котором почти не было цветов, – только черная земля, вскопанная совсем недавно. Буквы на табличке, внезапно слившиеся в одно большое мутное пятно. И жуткое, пронизывающее все существо осознание, что она так и не успела ничего сказать.
ГЛАВА 33
Кажется, она лишилась чувств, как иначе было объяснить странную тьму, поглотившую ее? День словно внезапно кончился, сменяясь глухой, беспросветной ночью и мучительной тяжестью. А в висках настойчиво билась одна-единственная мысль: все кончено. На этот раз не будет никакой ошибки, ее гордость и упрямство сыграли свою злую роль. Как теперь жить дальше с этим грузом?
Саша пыталась открыть глаза, но веки сделались неподъемными и горели от невыплаканных слез. Как же был прав Павел, утверждая, что ей необходимо объясниться... с Дмитрием? С Филиппом? С тем, без кого она тосковала так сильно, что не находила себе места. Не могла простить и стремилась хотя бы еще раз оказаться рядом. А сейчас... С губ сорвался обреченный стон, и боль рваными вспышками взорвалась в теле, везде, где еще остались какие-то ощущения. Но Саша была только рада. Пусть болит, сильнее, пусть станет нестерпимо, пусть затмит любые другие мысли...