Боль в груди сделалась почти нестерпимой, а выражение его глаз Саша никак не могла понять. О чем думает сейчас? Изливает неслышные проклятья в ее адрес? Заслуженно...
Повернулась к двери, желая как можно скорее избавить мужчину от своего общества, и проговорила напоследок:
– Я возвращаюсь с работы около семи часов. Можешь приехать в любой день, Даша сейчас не очень хочет гулять, так что мы почти каждый вечер дома.
Прежде чем выйти из кабинета, она снова провалилась в черноту его взгляда.
– Я постараюсь сделать все, чтобы вы подружились. Если ты этого хочешь...
ГЛАВА 35
Он не приехал ни в этот, ни в следующий день. И не позвонил. Саша занималась делами, готовила еду, пыталась расшевелить дочку, не переставая ждать. Вся будто обратилась в слух, чувствуя себя натянутой струной, готовой порваться от малейшего касания. Сердце замирало каждый раз, едва в подъезде раздавалось гудение лифта, и тоскливо сбивалось с ритма, когда она понимала, что опять ошиблась. И телефон молчал, хотя постоянно был на виду: так боялась пропустить звонок, что даже в ванную брала его с собой.
Спустя несколько дней тщетность собственных ожиданий стала очевидной, и Сашу накрыло новой волной боли, уже такой привычной, знакомой до оскомины. Откуда взялась уверенность, что он отзовется на ее предложение? Зачем ему лишние воспоминания?
А от своих было не избавиться. Только с новой силой наполнив ее сознание, они внезапно приобрели совсем другое значение, каким-то немыслимым образом оставив позади много лет терзающие страхи. Саша даже испытала некое облегчение. Она больше не шарахалась от машин, а зачастивший в начале весны дождь почти не вызывал никаких эмоций, разве что мешал спать по ночам, но бессонница и без того давно стала ее верным спутником.
Общаться с людьми на работе стало проще, обнаружились с ними общие темы для разговоров, хотя женщина по-прежнему предпочитала одиночество. Не нуждалась ни в чьем обществе, кроме Даши. Ей вполне хватало теплых, нежных детских рук, обнимающих по утрам, сладкого сопения и жемчужинок слез на пушистых ресницах во сне. О большем женщина не помышляла. Протрезвела, понимая недосягаемость мечты, случайно затрепетавшей в сердце после разговора с Анжелой. На короткое мгновенье позволила себе поверить в то, что чудо возможно, что в ее мир может снизойти прощение и хрупкое, невесомое счастье не разбилось вдребезги, а все еще живо.
Увы, действительность совсем скоро доказала обратное. И Саша смирилась, принимая в свою жизнь горькую неизбежность. Теперь слишком хорошо знала, что острота ощущений сгладится со временем, боль засядет где-то глубоко внутри, чтобы возвращаться лишь сырыми, ветреными сумерками, когда от непогоды ноют старые шрамы. Другого пути у нее не было. Уверенность в этом лишь возрастала с каждым днем, сделавшись почти непоколебимой, и не было никаких поводов сомневаться.