Филипп вышел следом и тут же заметил меня, но произнесенных им слов я не услышала: внимание оказалось прикованным к вороту белоснежной рубашки, где виднелся весьма характерный след.
Я думала, это будет мой последний день в компании. Опоздания, заигрывания и шутки не имели ничего общего с неуправляемой злостью, накатившей в тот момент, когда оказавшись в кабинете Кирмана, я швырнула бумаги ему на стол. Действие было настолько красноречивым, что не оставляло мне ни шанса. Оно не объяснялось никак иначе, кроме как ревностью обиженной женщины. Нет, девчонки, придумавшей себе сказку, никак не соприкасающуюся с реальностью.
Но мужчина не сказал ни слова, даже не попытался остановить меня, когда я, кипя от возмущения, бросилась прочь. Его молчание причинило еще большую боль. Не знаю, как удержалась от слез, как дождалась конца рабочего дня, чтобы оказаться наконец-то вне стен офиса.
Отыскав глазами машину Павла, вздохнула с облегчением: оставаться одной не хотелось. Я не собиралась жаловаться, сейчас это попросту не имело смысла: его мнение о моей несчастной любви звучало не раз, и в повторениях я не нуждалась, но компания парня могла хоть как-то отвлечь. Кафе или просто ужин в моей квартире, и я с удовольствием послушаю рассказы о последней встрече с Алиной, – что угодно, лишь бы не оставаться одной.
Он заметил мое смятение.
– Малыш? Кто опять испортил тебе настроение?
Не с этого следовало начинать. Жалости не хотелось, а сочувствие в глазах друга принесло обратный эффект: слезы, весь день таившиеся глубоко внутри, в один миг затмили глаза. Шагнув ближе, выдохнула.
– Об-ни-ми меня… – и, как ищущая ласки кошка, потерлась о его плечо. Я не ждала ни нежности, ни любви, не стремилась завоевать сердце, давно отданное другой. Просто мечтала о капле тепла. И безумно, до мучительной дрожи во всем теле стремилась причинить боль тому, кто наблюдал за нами из окна. Надеялась, что увидев меня в объятьях другого, он испытает хотя бы толику того, что переживала сама.
Павел растерянно хмыкнул, машинально сцепляя руки на моих плечах. В его жесте не почувствовалось ни грамма страсти, но в легком дыхании, с вопросом коснувшимся моих волос, я не ощутила раздражения. Он не злился на мою назойливую близость – уже хорошо.
– Саш, ты пытаешься соблазнить меня, или это спектакль? На нас смотрит половина компании.
Любопытные взгляды были не важны, я хотела, чтобы нас видел единственный человек.
Паша проследил за моим украдкой брошенным взглядом и усмехнулся:
– Целовать я тебя не буду, можешь не рассчитывать. И вообще, что за детский сад? Ты и правда считаешь, что эта глупая выходка бросит его к твоим ногам?