Руки его дрожат, пальцы скрючены, как будто отчаянно хватаются за что-то.
Нас разделяет не больше десяти футов, когда я узнаю в нем себя.
Я отступаю в сторону, прижимаюсь спиной к стене и оставляю ему как можно больше свободного пространства.
Он бредет мимо, но смотрит на меня.
Видит ли – не знаю.
Похож на контуженого.
Словно только что выбрался из ада.
На спине и плечах у него – открытые раны, будто кто-то вырвал куски плоти.
– Что с тобой случилось? – спрашиваю я.
Он останавливается. Смотрит на меня. Потом открывает рот и издает звук, страшнее которого я не слышал, – крик, рвущийся из разорванного горла.
Его голос отдается эхом. Аманда хватает меня за руку и тянет прочь.
Он остается.
Провожает нас взглядом, поворачивается и бредет дальше по коридору.
В бесконечную тьму.
Через тридцать минут я сижу перед дверью, ничем не отличающейся от всех остальных, и изо всех сил стараюсь стереть мысли и эмоциональные следы того, что мы только что видели в коридоре.
Достаю из рюкзака блокнот, раскрываю, беру ручку.
Мне даже не надо думать.
Просто пишу три слова:
«Я хочу домой».
* * *
Не это ли чувствует Бог? Восторг творца, буквально одним только словом создающего мир? И да, пусть этот мир уже существовал, но я соединил нас с ним. Из всех возможных миров я выбрал этот, единственный, который и хотел. Так, по крайней мере, кажется на пороге куба.
Делаю шаг вперед. Под ногами хрустит на бетоне стекло. Через высокие окна в помещение проникает предвечерний свет. Железные генераторы полузабытой эпохи.
Я узнаю это помещение сразу, хотя и не видел его при дневном свете.
Когда я был здесь в последний раз, над озером Мичиган вставала полная луна. Я сидел тогда, привалившись к одной из этих древних железяк, накачанный наркотиком, а передо мной стоял человек в маске гейши, под угрозой оружия привезший меня на эту заброшенную электростанцию.
Глядя – хотя тогда мне это и в голову не приходило – на самого себя, я и представить не мог, какое путешествие меня ожидает.
Путешествие в ад.
Куб стоит в дальнем углу генераторной, почти невидимый из-за ступенек.
– Ну? – спрашивает Аманда.
– Думаю, получилось, – отзываюсь я. – Последним местом, которое я видел перед тем, как очнуться в вашем мире, было вот это.
* * *
Мы пробираемся между брошенным оборудованием.
Снаружи светит солнце.
Спускаемся.
В этот предвечерний час тишину нарушают только крики порхающих над озером чаек.
Идем в направлении Южного Чикаго вдоль дороги, как пара бродяг.
Вдалеке знакомый профиль города. Тот, который я знаю и люблю.
Солнце все ниже и ниже, и мы идем уже минут двадцать, когда до меня доходит, что на дороге совсем нет машин.