Мы подходим к ограждению.
Кружится голова. В животе все переворачивается.
Охватить всю картину не хватает взгляда – раскинувшийся от края до края блистающий город, теснящиеся друг к другу башни, огромная ширь озера, за которым виден Южный Мичиган…
К западу и югу, за пригородами, за сотню миль от нас – сияющая в утреннем свете степь.
Башня раскачивается.
«В ясный день отсюда видны четыре штата – Иллинойс, Индиана, Мичиган и Висконсин», – сообщает новая голограмма.
На вершине этого шедевра искусства и воображения чувствуешь себя пылинкой в лучшем смысле этого слова.
Как же восхитительно дышать воздухом мира, сумевшего создать такую красоту!
Аманда стоит рядом, и мы вместе смотрим вниз, на по-женски роскошный изгиб башни. Здесь царят безмятежность и тишь.
Единственный звук – одинокий шепот ветра.
Шум улицы до нас не долетает.
– Это все было в твоей голове? – спрашиваю я.
– Не сознательно, нет, но сейчас у меня такое ощущение, что это – мое. Как полузабытый сон.
Я смотрю на север, туда, где должен быть Логан-сквер.
Ничего похожего на мой дом.
Невдалеке, в нескольких футах от меня, старик вцепился заскорузлыми пальцами в плечо жены, приникшей к телескопу, который направлен на самое необычное из всех, что я видел, колесо обозрения. В тысячу футов высотой, оно нависает над берегом озера, занимая то место, где должен быть Военно-морской пирс.
Я думаю о Дэниеле.
О том, что может делать сейчас другой Джейсон, Джейсон-2.
Что он может делать с моей женой.
Злость, страх, ностальгия обволакивают меня, как болезнь.
Этот мир при всем его великолепии – не мой дом.
Даже близко не мой.
ОСТАЛОСЬ АМПУЛ: 42
Мы снова идем по темному коридору, и наши шаги отдаются эхом в бесконечности.
Я несу фонарь и прикидываю, что написать в блокноте. Аманда останавливается.
– Что такое? – спрашиваю я.
– Слушай.
В наступившей тишине слышно, как колотится пустившееся в разбег сердце.
А потом… происходит нечто невозможное.
Звук.
Далеко-далеко в коридоре.
Аманда смотрит на меня.
– Что за чертовщина? – шепчет она.
Я всматриваюсь в тьму.
Ничего не видно, но слабеющий свет фонаря отражается от уходящих вдаль стен.
Звук все громче и громче.
Шаги.
– Кто-то идет, – говорю я.
– Разве такое возможно? – удивляется Аманда.
Шаги все ближе. Они уже на границе света.
Человек. Он идет нам навстречу.
Я отступаю на шаг, сопротивляясь желанию повернуться и бежать. Но куда бежать?
Мужчина.
Голый.
На теле грязь и…
Кровь.
Точно кровь.
Ею от него и воняет.
Словно он валялся в луже крови.
Волосы спутаны, лицо перепачкано, грязь и кровь спеклись в темную корку, на которой выступают белки глаз.