ОСТАЛОСЬ АМПУЛ: 32
В эстетике есть так называемая теория зловещей долины.
Согласно ей, что-то, выглядящее почти как человек – манекен или человекоподобный робот, – вызывает у наблюдателя неприязнь или отвращение. Близкое сходство и при этом несоответствие в чем-то порождают чувство дискомфорта и страха, чего-то одновременно знакомого и чужого, враждебного.
Схожий психологический эффект переживаю и я, когда иду по улицам почти моего Чикаго. Уж лучше б апокалиптический кошмар! Разрушающиеся здания и серые пустоши не производят того впечатления, которое испытываешь, когда, остановившись на углу, где проходил тысячи раз, вдруг понимаешь, что улицы носят другие названия. Когда на месте кофейни, где по утрам всегда перехватываешь чашечку тройного «американо» с соевым молоком, обнаруживаешь винный магазинчик. Или узнаешь, что в твоем городском доме по адресу Элеанор-стрит, 44, живут чужие люди.
Этот Чикаго – уже четвертый после нашего побега из мира болезней и смерти. И каждый из них вот такой – почти дом.
Близится ночь, и поскольку мы предприняли одну за другой четыре попытки и столько же раз принимали препарат, мы решаем не возвращаться в куб.
Отель тот же, на Логан-сквер, где я останавливался в мире Аманды.
Неоновая вывеска здесь красная, а не зеленая, но название то же – «ОТЕЛЬ «РОЯЛЬ», – и сам он такой же чудной, будто застыл во времени, но и отличающийся от того тысячей мелких деталей.
В нашей комнате две двуспальные кровати, и окна, как и в моем прошлом номере, выходят на улицу.
На столик возле телевизора я кладу пластиковые пакеты с туалетными принадлежностями и одеждой из благотворительного магазина.
В иной ситуации я, возможно, поморщился бы при виде помещения, в котором аромат чистящего средства не в состоянии перебить запах плесени и чего-то похуже. Но сегодня он воспринимается как роскошь.
Стаскиваю толстовку и рубашку.
– Я такой грязный, что не смею даже высказаться насчет этого номера.
Бросаю тряпки в бельевую корзину.
Аманда смеется.
– Ну, кто тут грязнее – это еще большой вопрос!
– Удивительно, что они вообще сдали нам комнату.
– Возможно, это говорит кое-что о качестве заведения, с которым мы имеем дело.
Я подхожу к окну, раздвигаю шторы.
Ранний вечер.
Дождь.
Красный отсвет неоновой вывески просачивается в комнату через окно.
Какой сегодня день? Какое число?
– Ванная твоя, – говорю я своей спутнице.
Она достает из пластикового пакета свою одежду, и через минуту я уже слышу звонкий плеск воды о керамическую плитку.