– Врешь, тварь! – уверенно объявил Сергей и с размаху пнул тюремщицу в бок. – Мечтаешь отомстить, я знаю! Еще раз – что будет, если я выйду с ошейником за территорию тюрьмы, – он будет меня душить? Отрежет голову?
– Да ничего не будет! – задергалась женщина, возя дряблой грудью по полу. – Спятила, что ли? Какое там душить, не знаю ничего! Колдовать не сможешь – да! Найти тебя по ошейнику можно – да! Про удушение ничего не знаю!
– Врешь! Врешь! Врешь! – Сергей пинал тюремщицу, вымещая на ней злость, разочарование, страх и боль, опомнился только тогда, когда та потеряла сознание. Выругался, пощупал пульс – жива! Похоже, что сломал ей два или три ребра. Поморщился, поднял с пола пустую чашку, набрал воды, вылил на женщину. Потом еще набрал и снова вылил. Наконец та очнулась и застонала:
– Ыыыы… оооо… больно! Гадина… Я же все тебе сказала!
– Теперь расскажи, как найти допросную, – все, в подробностях – где какие посты стоят, как подойти к ним незаметно, сколько людей в охране – рассказывай, иначе отобью все, что у тебя в брюхе еще не отбито! Быстро!
Через пятнадцать минут Сергей знал все, что ему нужно было знать о системе охраны. Тюремщицу буквально несло откровениями, она взахлеб рассказывала о том, о чем спрашивал Сергей, и больше, чем он спрашивал, – с ужасом глядя на ноги мучительницы. Пришлось пнуть ее еще пару раз, чтобы освежить память насчет охраны казармы, когда показалось, что женщина врет, но в общем и целом, скорее всего, она говорила правду. По крайней мере такую правду, которую она считала правдой. Обычно те, кто любит мучить, с трудом выносят боль. Вероятно, потому они и вымещают страх боли на своих жертвах.
Закончив допрос, Сергей разрядил в женщину парализатор. Развязывать не стал, но и убивать не стал. В убийстве не было необходимости, а для того чтобы развязать – не хватило человеколюбия. Он никогда не любил вертухаев, не раз за время службы в ментовке прикидывая, что сам может оказаться на месте заключенного. И вот такие вертухаи будут измываться над ним самим.
Если ты решил работать тюремщиком – получи все, что тебе причитается. В том числе и риск попасть под горячую руку узника. Это твоя работа, так что нечего ныть.
Подобрал второй парализатор, сунул в петлю на поясе. Другой так и остался в руке, наготове. На сколько зарядов его хватит – неизвестно. Забыл спросить у бабы. А теперь уже поздно. Досадно, но ладно. Разберемся в процессе, так сказать.
Знакомым коридором на выход, мимо десятков дверей, таких же, как та, что вела в его камеру.
Полумрак, только далеко впереди, у закрытого выхода, горит фонарь. Свой фонарь держал за спиной, чтобы свет не бил в лицо. За столом сидит одна охранница, занята чисткой своего меча, любовно отирает клинок тряпочкой, не обращая ровно никакого внимания на шаги позади себя.