Присыпал песочком лужу крови – если присмотреться, то видно. Но на время хватит. Пока не решат поинтересоваться – почему нет охранницы у входа. Или пока не обнаружат бегство чужачки из темницы.
На плаце – все бегают, фехтуют, стреляют – работа идет. Солнце низко над горизонтом – дело к вечеру? Хорошо бы, если бы сейчас, прямо сейчас стемнело.
«Темнота – друг молодежи!» И диверсанта.
Колдунья уже шевелилась, открыла глаза, когда Сергей прислонил ее к спинке стула, приматывая полосками ткани, выдранными из рубахи убитой охранницы. Попыталась что-то сказать, но Сергей молча ударил ее по губам запястьем так, что женщина снова затихла. Вырубилась. Повреждений почти не получила – делов-то, двух передних зубов лишилась – на дальнейшее ее поведение если и повлияет, так только в лучшую сторону.
– Развяжи! Развяжи, Серг!
– А ты буянить не будешь? Лурк, мне очень, очень жаль твоего брата. Он мой друг. Как и ты. И первое, что я сделала, когда выбралась из темницы, пошла выручать вас. Не убежала, не бросила – пошла выручать.
– Почему раньше не выбралась? Ты же могла! Могла! Ты же самая великая колдунья в мире! Почему ты не пришла раньше, ну почему?! Джаник… ууу…. Джаник!
– Не могла… – голос сорвался, дал «петуха». – Смотри сюда – видишь? Такой же, как у тебя. Как думаешь, зачем?
– Зачем?
– Колдовать нельзя. Если колдуешь, боль такая, будто с тебя сдирают кожу. (Бросил взгляд на Джана, осекся.) Что спрашивали? Что вы им рассказали?
– Все. Все спрашивали, все рассказали. Все, что мы знали. – Голос глухой, ни одной нотки вины и вообще эмоций, кроме горечи. – Вначале пытали обоих, потом решили пытать Джаника, чтобы я рассказывал. Они решили, что я более ценный, потому что колдун. Они так сказали – колдун. Надели мне ошейник, только я не знал – зачем. Теперь – знаю. Только я ведь не умею колдовать! Ну какой из меня колдун?! Джаник, Джаник… брательник мой! Ыыыыы…
– Как он дожил? Как он вообще жил… с такими ранами?!
– Вон ту тварь видишь? Она его поддерживала магией. Они сказали, что могут его сострогать до костей, а он все будет жить. И мучиться! И он жил! Лучше бы он умер, Серг…
Снова рыдания, стон… потом рык:
– Мало! Мало я его потрошил! Я ее хочу выпотрошить! Пусти меня! Развяжи!
– Посиди пока так. Мне нужно ее допросить. А потом… потом делай все, что захочешь. Нам нужно отсюда выбраться, Лурк. Выбраться! Не погибнуть здесь, а выбраться! Мне очень, очень жаль, парень…