Митяй не хочет отдавать долг Генри — вот в чём дело. Митяй решил переписать Договор — обмануть Генри: зажать деньги. Сейчас не получилось, но он что-то обязательно придумает. Он не остановится, пока не добьётся того, что задумал.
— Я хочу сказать, Аркаша… если у Бажена будет работа и если мне удастся договориться в школе, мы с сыном хотели бы снять себе квартиру и жить отдельно, — говорит мама.
Митяй горячо подхватывает тему: у него есть знакомая девушка — агент по недвижимости, да в любую минуту, только скажи…
— У Аркаши тоже есть девушка-агент, — не выдерживает Юля атаки внутри — и ребёнок, и сердце, и голова словно взбесились: прочь иди отсюда, Митяй! Но она обрывает фразу, и лишь интонация выдаёт то, что она хотела крикнуть: «прочь поди!» Интонация такая, что все удивлённо смотрят на неё — чего она так резко?
— Да я ничего… ты чего разозлилась? Я хочу как лучше…
Юля встаёт, идёт в спальню.
«Господи, помоги!» — вдруг говорит она вслух.
Какая помощь ей понадобилась? Мама выжила.
Её семья — в сборе, все, кроме Аси. Есть еда. Чего она так испугалась?
Ступить босой ногой на живую землю, под своими деревьями усесться с книжкой, протянуть руку и снять с дерева вишню или яблоко. Но сейчас дома нет солнца, земля закаменела, босиком по ней не пойдёшь, и никаких яблок с вишнями на деревьях нет.
Всё равно это её земля, её дом. Почему она забыла про свои деревья? Свои деревья, своя земля, своя семья. Как людям нужно, чтобы было что-то «своё», а лучше — чтобы было много «своего»!
Но ведь Митяй хочет того же! Он хочет, чтобы фирма была только его!
Она и так его — не Аркадия.
Бежать от Митяя, бежать от фирмы… Здесь её жизнь не состоялась.
Куда бежать? Дома у неё больше нет. Там хозяйничает Люба.
Они с Аркадием в ловушке.
— Что с тобой случилось?
Аркадий вошёл в спальню под грохот смеха Митяя.
Над чем или кем Митяй смеётся? Над ними?
«Мне не нравится Митяй», «Я не хочу, чтобы к нам приходил Митяй», «Мне не по себе», «Я хочу… босиком…» — шепчет она.
— Он успел сказать тебе что-нибудь не то? Или обидел взглядом?
И вдруг она, никогда сама не обнимавшая его, ухватилась за его шею, буквально повисла на нём, зашептала в ухо:
— Уедем отсюда как можно скорее. Брось фирму. Купим дом, ты говорил, почти собрал деньги на квартиру, сами, своими силами будем жить. Пожалуйста. Посмотри, нас уже четверо, мы сами… Ты найдёшь свою профессию! Ну, какие мы с тобой бизнесмены? Бизнесмены должны обманывать… Не хочу так жить! Давид Мироныч говорил: «Состоится жизнь — не состоится». Митяй же всё лжёт! Я боюсь.
— Успокойся, Юленька. Я понимаю, ты вчера сильно испугалась, перенервничала… ты не любишь Митяя. Но ведь он не сделал ничего плохого. Он ничего плохого не сделал, — повторил Аркадий, как бы убеждая себя. — Это я погорячился. Сама подумай, он мог к нам не прийти, не принести документы, он мог не извиниться, он мог провернуть своё дело. — Аркадий гладит её спину. И голос его гладит её, смазывая раны под ободранной кожей.