Ты видишь в той комнате на полу изображение горного массива. В нем скрыто одно из щупальцев того осьминога, который незаметно и неслышно поступает с миром, как предприниматель со взятым им в эксплуатацию на короткое время предметом.
Мы считали, что имеем дело с разрозненными претензиями отдельных рас, наций и государств, но здесь на Памире, между небом и землей, уже отчетливо видна та паутина, которой по строго определенному плану, не знаю, как давно, но уже крепко опутали мир эти люди.
Часы пробили половину десятого, одновременно из салона послышались возгласы:
— Вот где они, вот!
На расстоянии десятка-двух метров от макушки хребта, бывшего ниже соседних вершин, но отличавшегося совершенно почти отвесными и местами даже нависшими над бездною обрывами, была площадка, на которой стояли два человека с подзорными трубами. Они осматривали окрестности. Один из них, заметив еще дымившиеся на глетчере остатки аэроплана, указал на них рукой. Затем, обменявшись друг с другом несколькими фразами, они ушли с площадки в зиявшее сзади них отверстие, которое за ними закрылось. И снова в своем мрачном величии торчала неприступная вершина к небу.
Через четверть часа стена раскрылась, создавая впечатление как бы небольшого аэродрома с прилегающим к нему ангаром. Три человека выкатили маленькую пушку, походившую на те, что употребляют для бросания гарпуна китоловы. Минут десять ушло для установки этой пушки. Люди на площадке суетились около нее, по очереди уходя внутрь скалы и появляясь снова с каким-нибудь предметом в руках. Наконец, видимо, их приготовления стали подходить к концу и трое из них, подняв с трудом с земли нечто походившее на тяжелый якорь с многочисленными лапками, всадили его длинную массивную рукоятку в жерло установленной ими пушки. Один из них внимательно осмотрел еще раз всю установку, как и провода, ведшие от пушки вовнутрь, и исчез в зиявшем отверстии. Через несколько мгновений якорь вылетел и, описав правильную дугу, упал на находившийся на значительном расстоянии глетчер другой вершины. Нить, которая была привязана к ручке якоря, начала наматываться на лебедку, таща за собой по-степенно утолщавшуюся веревку, перешедшую потом в веревочный легкий мостик, который, прогнувшись, повис над бездной. По нему с палками и веревками, заброшенными за спину, один за другим начали переходить люди, бывшие на площадке. Когда последний из них перешел с мостика на глетчер, доктор произнес:
— Господа, каждый на свое место.
Сам же он, позвав Мирано, спустился с ним в нижнюю часть «Церона».