— Две обоймы, пожалуй, успею разрядить, но вложить новые не успею ни в коем случае. Помешает или нож этих прохвостов, всаженный ими мне в спину, или их пуля.
Последнюю фразу Андреев произнес громко. Услышав звуки собственного голоса, он смутился и, скомкав лист бумаги, на котором он учитывал свои шансы, бросил его на пол. Выйдя наружу, он никого не заметил. Небо было подернуто облаками, накрапывал дождь. Ветер, как всегда, затихал перед рассветом. Андреевым начало овладевать состояние полного безразличия ко всему. Он вернулся в барак и, садясь в кресло, заметил в незадвинутом ящике тетрадь. На ее обложке было написано: «Прочтено на шестом конгрессе „КМ“».
«Это меня рассеет», — подумал он и начал перелистывать тетрадку.
Ему начало казаться, что он впервые видит эти строчки — строчки его собственного доклада, который должен был прочесть на конгрессе вместо него его коллега Генрих Шульц.
«Странное совпадение», — мелькнула у него в голове мысль, — «где-то там, за тысячи километров, слушают мой доклад о том, как надо современными средствами обуздывать и бороться со стихией, а здесь, как в насмешку, природа меня обуздывает и то не модерными, а самыми примитивными средствами — топит».
От этого сравнения ему стало неудержимо весело и впервые за эти жуткие дни он звонко рассмеялся. Вместе с Шульцем, Орлицким, Стеверсом и рядом других, они, видя, какой отклик встретило создание «клубов мира», создали ряд «КМ» в различных местах обоих полушарий. Идея оказалась жизненной. У них был ряд своих лабораторий, создали даже свой банк. С их мнениями начинали считаться всюду. Пока их работа носила чисто академический характер. Но он был уверен, что если не на этом, то на следующем конгрессе постановят начать практически осуществлять свои задачи…
Мысли Андреева начали скакать с предмета на предмет. «Человеческие страсти, — думал он, — похожи в своих проявлениях и своей необузданностью на эту сумасшедшую реку. Их, как и ее, нужно подвергнуть регуляции. А современное государство?» Он усмехнулся. «Оно так же опасно, как скорпион, и так же беспомощно, как скорпион. В своем неумении найти выход государства заключили себя в круги и мечутся в них, подобно скорпиону, плененному ребенком помощью круга, начерченного вокруг него на песке».
Вдруг рядом с ним раздался пронзительный звон — это стрелка прибора налезла на красную черту. В лагере поднялась тревога. Вода завладела холмом и тихо плескалась у порогов. Резкий голос Андреева властно прозвучал в предрассветном сумраке, покрывая собой отдельные выкрики и шум воды: