— Если бы не эти толпы несчастных людей за этими стенами и виднеющееся из этих окон зарево над считавшейся очень культурной столицей, я бы отнял у вас несколько часов времени. Сейчас же я отниму только несколько минут. Я был горд, что на мою долю выпала честь в отсутствие нашего коллеги Андреева, члена Московского КМ, прочесть вам его изумительный доклад, но одновременно мне бы пришлось вас просить уделить время для его некролога.
Члены начали переглядываться между собой.
— Вот! — Шульц поднял над головой телеграмму. — Телеграмма от «КМ» из Шанхая. Сказано коротко и ясно. Спас несколько сотен людей своею распорядительностью и погиб в момент, когда река начала опадать.
Мне неприятно, что на мою долю к тем тяжелым впечатлениям, которые вы вынесли сегодня, довелось додать новое, не менее тяжелое. Но своей смертью Андреев дал мне право закончить намеренно незаконченный им доклад. Я кончаю господа. Мне не менее, если не тяжелее еще, чем вам сегодня. Андреев сумел избежать смерти от разыгравшихся стихийных страстей, но от человеческих не смог. И я закончу его словами:
— Успех будет лишь при одновременном осваивании и стихии и человека.
Марвен объявил съезд конгресса закрытым. Но под влиянием слов Шульца, группы членов, обсуждая случившееся, долго не могли разойтись.
У яхты не только не было определенного, но вообще она не имела никакого маршрута. Она шла туда, где было в данный момент красиво и интересно. Переутомленные работой в лабораториях и мастерских, собрались вместе и решили провести два месяца вдали от повседневной жизни, не желая знать даже, что произойдет за это время в мире. Проскользнув через Гибралтар, яхта сначала шла вдоль Алжира, затем, заглянув на Сицилию, снова пересекла море и несколько дней подымалась по Нилу. Теперь все это было позади; сейчас яхта качалась на волнах Босфора. Еще не было решено, посетить ли Крым или нет. Аттракциями на яхте заведовал не потерявший свою жизнерадостность Билль. Рядом с ним, не спуская с него восторженного взгляда, постоянно была его дочка — больше походившая на него, чем на свою уравновешенную мать. Капитаном яхты считался Стеверс. Фактически же ею управлял матрос Марсель. Остальными пассажирами яхты была молодежь во главе с хорошенькой Нелли. Марсель в обращении с ними старался вначале принимать вид старого морского волка, все пережившего, все видевшего. Своими рассказами о разных невероятных случаях, бывших с ним жизни, он часто по вечерам развлекал засидевшихся на палубе. С раннего утра, пока дежурные несли службы, остальные занимались спортом. Когда яхта бросала якорь, все барахтались в воде. Часто вдали от пристаней и больших городов высаживались на берег, иногда даже производя экскурсии вглубь материка. Инициативу этим экскурсиям дал Билль и то довольно оригинальным способом. Билль незадолго до отъезда смастерил льва. Возился он с ним очень долго, пока не добился, что при слабом свете его имитация издали действительно напоминала льва. С помощью маленькой батарейки светились глаза льва зеленым, фосфорическим блеском. Из его живота доносилось настоящее рыкание. Этого добился Билль с помощью маленького «Клаксона». Когда однажды в полумрачной гостиной перед маленькой Ритой, женой и Нелли он продемонстрировал своего льва, Рита произнесла: