Вначале долго шла работа над общей концепцией Основ уголовного законодательства, выявлялись цели нового закона, пробелы старого. Затем была разработана и опубликована Теоретическая модель уголовного закона, в которой усилиями ряда специалистов были даны альтернативные модели уголовно-правовых норм. Наряду с этим разрабатывались и иные проекты Основ. Затем компетентная комиссия при участии практически всех заинтересованных ведомств и научных работников подробно анализировала структуру Основ, их разделов, отдельных статей. После длительного обсуждения в среде специалистов проект Основ был опубликован в официальных и специальных юридических изданиях, обсуждался в прессе и на этой основе – с учетом всех высказанных предложений – вновь специалистами.
Лишь после этого проект со многими поправками передается в законодательный орган.
Достаточно ли этого? Ученые все же критикуют организацию разработки проекта Основ, указывая на недостаточное участие в ней специалистов в иных областях науки и практики, представителей общественности, на слабую информационную обеспеченность и т. п. Действительно, обсуждение проекта Основ уголовного законодательства в прессе шло вяло, а хуже всего то, что в это же время принимались отдельные поправки к уголовным кодексам без соблюдения и такой процедуры. Это значит, что новое социально-правовое мышление в этой ситуации еще должным образом не проявилось.
Как и в иных случаях, социально-правовое мышление здесь начинается с установления проблемной ситуации, т. е. потребности в уголовном законе, а затем перерастает в описание либо поведения, которое подлежит запрету, либо правила, которое подлежит соблюдению. О проблемных ситуациях и ранее говорилось довольно много. Здесь достаточно сказать, что ситуация проявляется чаще всего в:
а) пробельности закона, когда новые или изменившиеся отношения действующим законом не учтены;
б) излишней регламентации, когда следует предоставить большую свободу поведения;
в) несовершенстве закона, когда допускаются вызванные им же ошибки при принятии решений о правовой оценке деяния;
г) недостаточной дифференцированности, а значит, и справедливости наказания.
Этап описания регулируемого, т. е. желательного, поведения нужно охарактеризовать подробнее. Он состоит в том, что любой гражданин, определяющий свое отношение к тому или иному законодательному проекту (или его идее, замыслу) должен в первую очередь четко уяснить, какое правило поведения он считает необходимым предусмотреть, а значит, какие действия должны считаться запрещенными или обязательными. Этим намечается предмет социально-правовой мыслительной деятельности и правотворческой задачи. С позиций интересов общества такой подход представляется весьма желательным. Он делает предметным обсуждение проблем совершенствования законодательства и противостоит демагогии, бездумным предложениям, засоряющим общественное сознание. Но реализуя такой подход, нужно считаться с реальными трудностями. Дело в том, что модель поведения, подлежащего законодательному регулированию, бывает очень сложно создать даже специалистам, хотя вначале кажется, что это и не так. Возьмем формулу действующего уголовного закона. Так, ст. 206 УК РСФСР 1960 г. определяет хулиганство как умышленные действия, грубо нарушающие общественный порядок и выражающие явное неуважение к обществу, а затем характеризует квалифицирующие признаки, т. е. такие особенности этих действий, которые, не меняя их существа, делают их более опасными. На первый взгляд здесь проблем нет. Каждый, в общем, знает, что такое хулиганство. Но при ближайшем рассмотрении ясность исчезает. Строго говоря, все преступления грубо нарушают общественный порядок. Да и нельзя отрицать, что они выражают явное неуважение к обществу. Отсюда шараханья практики. Иногда едва ли не любая публичная ссора объявляется хулиганством; в других случаях такую оценку получают только беспричинные, не мотивированные действия. В некоторых случаях для признания хулиганства достаточно нецензурной брани; в иных таковым считают брань, если она связана с оскорблением граждан, и т. п. Все это отражается и на статистическом уровне, когда доля хулиганства в структуре преступности колеблется довольно сильно.