Академик В. Н. Кудрявцев приводит другой пример, связанный с принятием уголовно-правовой нормы, запрещающей бюрократизм.[95]
Он пишет о трудностях, мешающих определить бюрократизм так, чтобы его можно было опознать, установить в действиях данного конкретного должностного лица, которое, как правило, имеет возможность прикрывать свои действия различного рода инструкциями.
Чтобы преодолеть эти трудности, можно, не вдаваясь в юридико-технические детали, использовать ряд методических приемов. Прежде всего необходимо получить возможно более подробную социальную характеристику того поведения, которое предполагается запретить или предписать, в частности попытаться уяснить, кто совершает эти поступки, в каких случаях, распространены ли они, какие причины вызывают это поведение, может ли личность противодействовать им, свободно избирая разрешенный вариант поведения, либо уклоняться от поведения предписываемого, насколько распространено то или иное поведение, приносит ли оно вред, кому и какой, на основании каких фактических данных можно отделить регулируемое поведение от близкого ему, но иного по характеру, и т. д.
Все это очень важно. Представим себе, что вносится предложение привлекать к уголовной ответственности должностных лиц, реализующих неустановленное оборудование (как это было когда-то). При разработке такого предложения необходимо определить, целесообразно ли ограничивать права предприятия, централизовать хозяйственные операции, узнать, что заставляет хозяйственников заключать соответствующие соглашения, выяснить, почему и как образуются излишки, и т. п. Приведем пример. Согласно примечанию к ст. 174 УК РСФСР «Дача взятки» лицо, давшее взятку, освобождается от уголовной ответственности, если оно после дачи взятки добровольно заявило о случившемся. Норма сама по себе, на наш взгляд, хорошая. Но как выполняется указанная норма следователями? Оказывается, в ряде случаев эту норму стали использовать для получения обличающих показаний от граждан, задерживаемых по подозрению во взяткодательстве. Перед взяткодателем возникла дилемма: дать требуемые показания (причем иногда именно требуемые, а не правдивые) и освободиться от ответственности или не давать требуемых показаний и быть привлеченным к ответственности, причем также не всегда законно. Формула «добровольно», которая была распространена и на показания лиц, уже задержанных по подозрению в совершении преступления, лежит в основе этой нормы. Чего же хотели в действительности законодатель и общество? По-видимому, дать гражданам защиту от вымогателей. Но из-за не вполне удачного описания желательного поведения и возникла деформация воли законодателя.