А стоит ли идти дальше? Она уже постарела на двадцать лет. Если она продолжит путь, что ждет ее впереди? К концу дороги она станет не лучше этих бабок в избушках! Куда ей женихов? Таких, как она, женихи в Нави дожидаются. А молодой парень посмеется только.
Посмеется? Не посмеется он, потому что лежит ни жив ни мертв. Он спит и, если она сойдет с пути, не проснется никогда. Светлая Лада – его невеста, но ей нет ходу на эти темные тропы, и не в силах она отыскать заблудившийся дух. Это по плечу только ей, Марене, потому что здесь ее владения. И каждый год она проходит заново этот мучительный путь от юности к дряхлости, чтобы последним усилием подтолкнуть новую весну.
Соколиное перышко трепетало золотистой искрой в сумерках, намекая, что надо спешить. Вытаскивая ноги из снега, Младина побрела за ним.
Теперь она двигалась медленно, порой с трудом одолевая засыпанный снегом бурелом, порой присаживаясь на поваленные стволы передохнуть. А темнело быстро. Золотистое перышко стало видно гораздо лучше, но зато почти больше ничего не удавалось рассмотреть, лишь черные вершины леса вырисовывались на темно-синем небе. Хорошо, что и летело перышко теперь неторопливо, сообразуясь с ее осторожным шагом. Неожиданно быстро она устала; дышать было тяжело, она заглатывала много холодного воздуха, но он мало облегчал грудь. Ноги уже налились тяжестью, коленка болела так сильно, что каждый шаг становился маленьким подвигом. Она отдыхала все чаще, но усилием воли побуждала себя снова пускаться в путь. В этом мире ничего не происходит для того, кто сам не шевелится. Здесь нет времени, поэтому нечего и надеяться просто дождаться чего-либо, как в Яви. Если в Яви время – река, которая сама несет тебя, то здесь оно – дорога, по которой надо идти своими ногами.
Сберегая истощенные силы, она делала маленькие медленные шаги и потому загодя увидела огонек. Золотая искра соколиного перышка летела как раз в ту сторону. Когда Младина приблизилась, это оказалась избушка – но как же она была стара! Крыша провалилась, стены покосились, между полусгнившими бревнами зияли щели. Если бы не красноватый свет изнутри, Младина не решилась бы в нее лезть – того гляди, обрушится на голову.
С трудом согнув больную коленку, Младина влезла в избушку, разогнулась… и обнаружила, что находится в круглой землянке. Крышу поддерживал толстый столб посередине, рядом пылали головни в очаге, обложенном камнями. При их свете было видно, что весь пол засыпан черепками от горшков, мисок, чаш; лишь по некоторым удавалось угадать их прежний облик. На многих виделся знакомый солнечный знак, у иных горло украшали выдавленные изнутри пуговки. Здесь же лежали глиняные фигурки – конь, корова, свинья. Под голыми стенами валялись истлевшие тряпки: как жертвенные рушники, пролежавшие на могиле не один год, заплесневелые и ссохшиеся комками.