* * *
Гулянье после этого продолжалось всю ночь, до новой зари. Победив, Данемил освободил свой род от обвинения в умышленном покушении на чужое. На том и помирились, к облегчению округи: ссора старейших и наиболее многочисленных родов нарушила мир и покой всей волости. Выпив мировую братину, Лежень, Суровец и Красинег подтвердили уговор насчет обмена невестами, к великой радости последних. Девушки визжали и обнимались, и только Веснояра улыбалась словно через силу. Младина дивилась, что с ее сестрой, но вдруг заметила в толпе Травеня, который смотрел на Данемила довольно злобно, и застыла: кое-что ей стало ясно. Ну, конечно! Ведь если бы старый уговор распался, то Веснояра могла бы достаться Травеню. Вот он ухмыльнулся, заметив, что на него смотрят, взъерошил волосы; на руке его мелькнуло кровавое пятно. Кровь оставалась ярко-красной, будто свежая, но… этого ведь не может быть! Она уже давно засохла бы и потемнела… Что это такое?
«Убийца, убийца…» – вдруг долетел до слуха Младины еле слышный шепот.
Она обернулась. Стало страшно. Вокруг сновали люди, но никто из них не смотрел на нее, все были заняты разговором между собой.
«Убийца, убийца…» – зашептало снова сзади, и она снова обернулась, но опять никого не увидела.
– Младинка, что вертишься? – Пробегая мимо, двоюродный брат Поспел шутливо дернул ее за косу.
И вот тут она, услышав настоящий человеческий голос, осознала: шепот раздавался у нее в голове. С ней пытался говорить тот, кого нельзя увидеть.
Ее пробрал озноб, зубы застучали. Она крепко стиснула челюсти, пытаясь подавить дрожь, даже обхватила себя за плечи, словно боялась развалиться на части. Травень – убийца? И с ней пытается говорить дух его жертвы? Но кого он мог убить? Все в округе живы, никто не пропал… Кроме тех двоих, что не вернулись из леса…
И почему дух стучится в голову к ней? Она разве волхвита какая?
А Травень уже подошел к ее брату Ярко, заговорил с ним, с улыбкой похлопал по плечу – видать, прослышал, что у Ярко зимой первенец родился, поздравлял. Тот кивал, благодарил, смотрел на Травеня без малейшего удивления – и не видел кричащих ярко-красных пятен у того на груди и на руках, прикасавшихся к его плечу.
Пользуясь присутствием брата, Младина подошла и встала возле Ярко.
– Что смотришь на меня, девица-красавица? – задушевно обратился к ней Травень, но она ясно видела, что он вовсе не рад ей и сдерживает досаду. – Или я так собой хорош да пригож? Посватался я бы к тебе по осени, да не судьба, богам не поглянулось!
Младина молча смотрела на него исподлобья, будто пыталась просверлить взглядом лоб и заглянуть внутрь. «Убийца, убийца!» – сильнее, быстрее, горячее зашептали голоса у нее в голове. И Травень отвел глаза, поджал губы. Судя по тому, что держался он уверенно, как всегда, вины в кровопролитии он за собой не знал и бояться ему было нечего.