– Пойдем, а то все веселье пропустим! – Приободрившийся Годоня натянул наконец рубаху, опоясался, накинул на плечи свиту и повлек Младину из обчины на воздух.
– Подожди! – Она уперлась ногами в землю и сама вцепилась в брата. – Ты ведь знаешь, отчего те двое погибли?
– Какие двое? – нахмурился Годоня.
– Ну, которые из леса не воротились. Один Леденичей, второй Руденичей.
– А… Знаю. А тебе чего? – ревниво осведомился Годоня, привыкший оберегать тайны лесного братства от посторонних, тем более женщин.
– А вы… вы уверены… что им… особенно Зимнику… ну, никто умереть не помог? – решилась Младина, знавшая, что парню не понравится поклеп на его братьев-волков.
Прежде чем ответить, Годоня воровато оглянулся, проверяя не слышит ли кто.
– Да мы сами уж пытались сыскать, нет ли на ком вины. Данята сам уж из тех четверых, кто с Зимником на медведя в тот раз ходил, чуть все кости не вытряс, да ничего не нашел.
– А кто это были? – тоже оглянувшись украдкой, шепнула Младина. – Эти четверо?
– Воронец из Бебряков, Осока да Новиша из Домобожичей да Вьялко.
Значит, Травеня там и близко не было…
– А как ваши ту делянку нашли, из-за которой свара вышла? – снова спросила она.
– Да мы и нашли! Мы с парнями! Еще осенью, когда ходили берлоги смотреть, чтобы зимой, значит, взять «соседушку». А кто-то из парней и говорит: вот, дескать место хорошее под пал.
– А кто это сказал?
– Не помню.
– Не… Травень?
– Может, и он. – Годоня задумался. – Вроде он ходил с нами в тот раз… а может, в другой. Не помню я, давно же было…
Младина вздохнула. Так не разберешь, хоть в воду гляди! Уметь бы еще…
– А ты почему про Травеня спрашивала? – Годоня пытливо взглянул на нее. – У вас, девок, одна дурь на уме!
– Нипоче… – начала Младина, но сообразила, что глупо скрывать такие важные вещи от старшего брата. – Сам посуди: кому больше всех надо, чтобы Веснавке жениха не хватило? Или не примечал, что он возле нее так и вьется?
– Нос у него не дорос! – грубо и зло выразился Годоня. – Много парней у Леденичей, всех только Мара изведет, чтобы ему до Веснавки добраться! Но я и сам уже на него думал, собаку рыжую! Вот я на Ярилиных днях погляжу за ним – увижу рядом с ней, руки-ноги повыдергаю! Ну, пойдем!
И он потянул ее к шумной толпе. Младина пошла за ним, но люди вдруг снова показались ей серыми тенями, сквозь которые она может пройти, как сквозь дым…
* * *
Однажды, вернувшись домой с льнища последней, Младина застала сестер в большом возбуждении.
– Угляна приходила! – Ей навстречу выскочила Капелица. – Сказала, что ты завтра пойдешь! Одна! А мы после тебя, все сразу!