Посматривая на нее, Ниргал вспоминал времена, когда Майя была Злой Ведьмой: такой жестокой порой и такой веселой. Глядя на прочих людей Зиготы, он мог представить себе, каково это – быть ими. Он видел это в их лицах точно так же, как видел один цвет внутри другого. Это был своего рода дар, что-то вроде его умения точно определять температуру. Но Майю он не понимал.
Зимой они предпринимали вылазки на поверхность, к близлежащему кратеру, где Надя строила убежище, и к усыпанным темным льдом дюнам позади него. Но когда туманное покрывало поднималось, им приходилось оставаться под куполом или хотя бы в стеклянной галерее. Их не должно было быть видно сверху. Никто не был уверен, наблюдает ли еще полиция из космоса или нет, но лучше было проявлять осторожность. Так говорили иссеи. Питер часто отсутствовал, путешествия убедили его в том, что охота за спрятанными колониями закончилась. И в том, что охота эта в любом случае была безнадежна.
– Есть поселения сопротивления, которые вообще не прячутся. Сейчас тут столько шума: теплового, визуального и даже радиошума, – говорил он. – Они не в силах проверить все поступающие сигналы.
Но Сакс всегда отвечал:
– Алгоритмические поисковые программы очень эффективны.
Майя тоже настаивала на том, чтобы продолжать прятаться, глушить электронику и направлять избыточное тепло глубоко внутрь полярной шапки. В этом Хироко соглашалась с Майей, и все подчинялись.
– К нам это не относится, – отвечала Майя Питеру и смотрела при этом затравленно.
Однажды утром в школе Сакс сказал им, что в паре тысяч километров к северо-западу отсюда находится мохол[8]. Облако, которое они иногда наблюдали в той стороне, вырывалось оттуда – огромное, иногда неподвижное, иногда расползающееся тонкими прядями к востоку. В следующий раз, когда к ним наведался Койот, они спросили его за ужином, бывал ли он там, и он ответил, что бывал и что огромная шахта мохола проникает практически до центра Марса, а на дне ее нет ничего кроме булькающей, расплавленной, огненной лавы.
– Это неправда, – пренебрежительно возразила Майя. – Шахта идет вниз всего на десять или пятнадцать километров. Внизу там твердая скала.
– Но горячая, – сказала Хироко, – и я слышала, что теперь уже двадцать километров.
– Так они делают за нас нашу работу, – пожаловалась Майя Хироко. – Тебе не кажется, что мы паразиты поселений на поверхности? Твоя зеленая сила немногого стоит без их инжиниринга.
– Это свидетельство симбиоза, – спокойно ответила Хироко. Она смотрела на Майю, пока та не поднялась и не ушла. Хироко единственная в Зиготе могла переглядеть Майю.