, совершаются очень часто. Самая популярная жалоба компаний на молодых сотрудников — они ужасно пишут и говорят. Прививать людям грамотное владение языком в контексте бизнеса следует с очень раннего возраста. Именно с этих первых шагов начинается долгий и тернистый путь к высоким достижениям в бизнесе.
Это возможно — но полезно ли? Следует ли нам применять принципы успешной работы и раннего профессионального развития, чтобы маленькие Джеки Уэлчи и Дональды Трампы могли стать титанами бизнеса ко времени получения права голосовать? Факты свидетельствуют, что мы можем сделать это, но большинство из нас эту идею инстинктивно отвергает. Почему? Этот инстинкт стоит изучить подробнее.
В развитых странах система подмастерьев больше не используется, так как в XIX веке изменился характер труда. Многие американцы в то время имели образование ниже среднего, и этого было достаточно для работы на ферме, чем большинство людей и занималось. Но когда промышленная революция сделала фермерский труд более эффективным — и требующим меньшего числа людей — и тем способствовала росту фабрик, которым нужны были рабочие, восьмилетнего образования оказалось уже недостаточно. В начале XX века Америку захлестнуло движение за высшее образование — вся страна считала, что каждый должен пройти двенадцатилетнее обучение. Сначала это было производственное обучение: в новых высших школах молодых людей учили основам математики, английскому языку и навыкам научной работы, а иногда и более конкретным умениям, которые могли бы пригодиться им в условиях растущей промышленной экономики. Но позже, по мере обогащения страны, учебные программы высших школ вышли за рамки лишь производственных навыков и стали включать всевозможные общеобразовательные предметы. Все больше студентов поступало в колледж, и большинство из них выбирало гуманитарные специальности. Признаком процветания развитых стран в XX веке — и, вероятно, одним из самых примечательных их достижений — стала доступность для всех полного, качественного образования. Возможно, для выполнения повседневной работы не требовалось знакомства с Гомером, Шекспиром и историей Китая или знания тригонометрии. Но жизнь больше работы, и богатые, разносторонние знания — в числе прочего — делают человека состоявшимся.
С этой точки зрения идея пожертвовать всесторонним развитием ребенка ради того, чтобы к двадцати одному году он стал выдающимся бизнесменом, кажется варварской. Возможно, так и есть. Но, думая об этом, давайте кое-что иметь в виду.
Во-первых, у нашего общества очень мало проблем с детьми, выбирающими в раннем возрасте области помимо бизнеса. Никто не думает, будто Эрл Вудс был плохим отцом, поскольку уверенно с полуторалетнего возраста вел Тайгера именно в гольф. Напротив, отцом он был прекрасным, и сын его обожал. Кроме того, мы не возражаем, когда юные дарования в других областях жертвуют всесторонним образованием, чтобы сосредоточиться на выбранной сфере. Решение Леброна Джеймса сменить высшую школу на профессиональный баскетбол в свое время подверглось упрекам, но теперь, когда он невероятно богат и знаменит, все прошлое забыто. Сестры Полгар достаточно много занимались предметами вне области шахмат, но вообще никогда не ходили в школу; тем не менее Венгрия считает их национальными героинями. В этих и подобных им случаях блеск успеха затмевает все воспоминания о том, от чего этим людям пришлось отказаться.