Голос Долли Партон постепенно затих. На диск опустилась новая пластинка, некоторое время она шипела, будто горячий жир на жаровне, потом Вейлон Дженнингс запел о том, как он отправился в Люкен-Бич, штат Техас. Мэтти крикнул Лучи, заказывая новую бутылку «Одинокой звезды» и свежую пачку «Мальборо».
Альбинос выпил свое пиво и сидел, глядя некоторое время на кружку. Он начал слегка улыбаться сам себе, словно вспомнил какой-то анекдот, но улыбка была жуткой и холодной, и Лучи повел зябко плечами, когда случайно взгляд его упал на лицо альбиноса. Альбинос развернулся на своем табурете, отвел назад руку с кружкой и запустил ею прямо в музыкальный аппарат. Цветное стекло и пластик полетели во все стороны с таким грохотом, словно одновременно выпалила дюжина ружей. Голос Вейлона Дженнингса перешел в пронзительный фальцет, потом прогрохотал басом, словно диск проигрывателя сошел с ума. Замигали лампочки, пластинка окончательно остановилась. В баре повисла абсолютная тишина, нарушаемая лишь позвякиванием осколков стекла, падавших на пол.
Лучи поднял голову от кружки с пивом, которую он наполнял для Мэтти. Он уставился на искалеченный джук-бокс. «Мадре де диос! — подумал он. — Эта штука обошлась мне пять лет назад в 300 долларов!» Потом он повернулся к альбиносу, который наблюдал за барменом с улыбкой не более веселой, чем оскал черепа. Наконец Лучи обрел власть над своим голосом:
— Ты, ненормальный! — завопил он. — Какого дьявола ты это сделал?
У покерного стола заскрежетали отодвигаемые стулья. В баре тут же, словно озоном, запахло опасностью и натянутыми нервами.
Глядя на мужчин своими холодными, как цельные куски льда, глазами, альбинос сказал:
— Мне не по вкусу ваша дерьмовая музыка.
— Ты ненормальный, да?! — снова завопил Лучи, на лице которого выступили капли пота.
Бобби Хейзелтон, сжав кулаки, процедил сквозь зубы:
— За эту шутку ты заплатишь, урод.
— Черт меня побери, если нет, — добавил Рей Коуп.
Альбинос очень медленно развернул свой табурет. Теперь он сидел лицом к мужчинам. Его улыбка буквально заморозила всех, кроме Вила Дженкса, отступившего на шаг.
— Нет денег, — сказал альбинос.
— Я вызову шерифа, ты, бастардо! — сказал Лучи, сунув руку под прилавок бара, где стоял телефон, но альбинос вдруг тихо и жутко сказал:
— Нет!
Лучи вернулся на место, где стоял, чувствуя, как колотится сердце.
— Нет, звонить не надо, — сказал Мэтти и взял с полки бильярдный кий. — Мы люди мирные.
— Были, — добавил Бобби. — Слушай, выродок, чего ты здесь ошиваешься? Думаешь кого-нибудь ограбить, да? Или позабавиться с чьей-то дочкой или женой, пока парень в отлучке? Ну?