— Скажи, пусть не боятся, — тихо приказал принц. — Вулкан держит все под контролем. И… привезите достаточно еды, чтобы сегодня все в замке наелись. Я устраиваю праздник. — Вулкан отпустил отца Сильверу и отошел в сторону от пылающего камина. Глаза его мерцали зелеными огоньками. — Послать курьера на фабрику. Пусть доставит мне доклад, немедленно. А ты, Ашер… — Плотный мужчина со страхом поднял голову, встретившись взглядом с Хозяином. — Эти дыры, через которые просачиваются беглецы, должны быть заткнуты сегодня же ночью, и заткнуты наглухо. Ты понял меня? Никто не должен убежать, никто! Или ты перекроешь утечку, или… — Молчаливая угроза повисла в воздухе.
— Вас все равно остановят… — вдруг слабо заговорил Сильвера, стараясь не наступать на поврежденную ногу.
На него надвинулось лицо вампира, губы Вулкана презрительно кривились.
— Кто? Кто нас остановит? — фыркнул Вулкан, — Ты? Они? Вот тот мерзавец? Не думаю… О, лелкеш, я вижу, как гудит в твоих венах сладкая кровь! И скоро она станет моей, согреет меня, как приятное пламя. И завтра ночью ты забудешь все и вся.
Вулкан бросил взгляд на Кобру.
— Священник — для меня. А ты с этой женщиной получишь оставшихся двоих. — Он показал на Палатазина и Томми. — Когда насытишься, забери этого мертвеца и скорми собакам.
Вулкан хлопнул ладонью по плечу Сильверы, схватил его за руку и потащил к двери в другом конце зала.
— Пошли со мной, — велел он.
Сильвере, сцепившему от боли зубы, ничего другого не оставалось, как подчиниться. Проходя мимо Палатазина, он смутно узнал полицейского, но едва он попытался что-то сказать, как Вулкан открыл дверь комнаты и втолкнул туда Сильверу. Дверь плотно затворилась с жуткой каменной окончательностью.
Кобра тут же подскочил и запер ее на засов. Палатазин начал пятиться, стараясь закрыть собой Томми. Из дальнего угла зло светились глаза Соланж. Кобра усмехнулся и спрятал маузер во внутренний карман куртки. Теперь он не спешил — игра доставляла ему наслаждение.
— Некуда деваться, — с издевкой сказал он. — Некуда бежать. Вот это позор! Не беда, старик, теперь ты будешь жить вечно. И если ты мне в самом деле понравишься, завтра ночью я тебе разрешу вылизать дочиста мои ботинки. Как тебе это нравится?
Ухмыляясь, Кобра двинулся вперед, его пальцы, облитые кожей черных перчаток, изогнулись, как когти.
Палатазин и Томми продолжали отступать. Они ступили в лужу крови, оставленную Весом Ричером, тем, во что превратилась теперь его голова.
— Эй ты, Соланж! — сказал Кобра. — Тебе я оставлю мальчишку. А сам займусь стариной Палатазином.