Соланж поднялась. Взгляд ее был направлен на мертвого Веса, и она, словно во сне, подошла неуверенными шагами к трупу.
Палатазин переступил через осколки черного стола. Одна из резных ножек торчала, словно бычий рог. Она почти треснула, поэтому когда Палатазин ее высвободил, она осталась в его руках. Громадная черная дубинка с острым концом. Кобра продолжал надвигаться теперь гораздо осторожней, делая финты, ложные выпады, уходя в сторону. Тихий смех булькал в его горле. Глаза его впились в Палатазина, и тот чувствовал, что самоконтроль постепенно ускользает от него. Пальцы стали скользкими от пота.
За спиной Кобры над трупом Веса склонилась Соланж. Ее сводил с ума запах пролившейся на пол крови. Она не напилась, когда укусила Палатазина, и теперь ее терзал внутренний ледяной холод голода. Она должна была предотвратить это замерзание собственных жил. Она наклонила голову и, словно собака из лужи, принялась лакать кровь. Она знала ее запах. Воспоминания закружились в ее голове, словно разноцветные мыльные пузыри. Ей показалось, что все это — лишь затянувшийся кошмар, и вот-вот она проснется рядом с Весом. Она подняла голову — с губ капала кровь — и увидела, что ее отражения в блестящей черной луже крови нет. В крови этой таились воспоминания, от которых ей стало еще холоднее. Она коснулась знакомой мертвой головы, знакомых спутанных волос. Внутри у нее боролись противоположные струи побуждения и эмоций. Она мертва. Мертва, но в то же время и не мертва. Темное существование. И это с ней сделал тот, другой, который сейчас смеется, надвигаясь на двух людей. Это он перенес ее из света во тьму. Этого звали Вес. Кобра убил Веса. Она не живая. И не мертвая. Нет. Нет. Она прижала руки к голове и закричала.
Кобра удивленно обернулся.
Палатазин, воспользовавшись моментом, сделал выпад, ударив острым концом ножки стола.
Острие попало в цель, но было отклонено маузером, который лежал в кармане куртки. Поэтому Кобра лишь покачнулся. Он тут же вырвал импровизированную пику из рук Палатазина и отшвырнул в сторону.
— Попытка не удалась, — ухмыльнулся Кобра. — Таким способом старину Кобру тебе не прикончить.
Его рука ударила в подбородок Палатазина с быстротой молнии. Кобра повалил его на пол, задрав подбородок, выставив покрытое четырьмя свежими шрамами горло. Томми вцепился в волосы Кобры и попытался выдавить ему глаза, но тот отмахнулся, одним ударом заставив Томми отлететь к стене. Томми, оглушенный, упал.
Пасть Кобры открылась. Палатазин сопротивлялся, понимал, что еще одна секунда — и он присоединится к рядам Неумирающих. Кобра наклонился, клыки выдвинулись из своих гнезд в деснах.