— Испытываю огромное облегчение.
Она встала, перебросив сумочку через плечо.
— Ладно, — сказала она. — Но скажите мне только — неофициально — вы сейчас ближе к обнаружению убийцы, чем были на прошлой неделе?
— Неофициально? Нет. Но, возможно, у нас появится новый след.
— Например?
— Говорить слишком рано. Нам придется подождать. Там посмотрим.
Она сложила губы в улыбку.
— Больше мне не доверяете?
— Частично да. Частично дело в том, что мы обрабатываем новые сведения, которые получили буквально сегодня прямо с панели. И вы как никто другой должны знать, какова степень достоверности такой информации.
Он поднялся и проводил журналистку до двери.
Положив руку на ручку замка, Гейл остановилась.
— Я… я не хотела горячиться, но сегодня мне пришлось стать свидетелем очень неприятной вещи. Что-то очень странное. Наверное, вам кажется, что я слишком нажимаю, да, капитан?
— Гм, да, кажется.
— Это потому, что я не хочу работать в «Тэтлере» всю жизнь. Я должна быть на месте, когда вы возьмете его. Довести эту историю до конца — единственный мой шанс выйти наверх. Да, я честолюбива, я расчетлива, но я также и реалистка. Такой шанс выпадает репортеру очень редко, и то после дождичка в четверг. И я не хочу упустить такую возможность.
— А вдруг мы его никогда не найдем?
— Могу я вас процитировать?
Глаза капитана слегка расширились. Он не мог определить, шутит ли она, потому что лицо Гейл было совершенно серьезно, глаза смотрели ясно и проницательно.
— Не думаю, — сказал он, открыв перед нею дверь. — Уверен, мы еще встретимся. Кстати, что же заменит Таракана на вашей первой полосе? Что-нибудь о престарелой леди, которая обнаружила на своем чердаке завещание Говарда Хьюза?
— Нет, — по спине Гейл пробежала ледяная дрожь. Она все еще чувствовала запах разлагающихся мертвецов, словно одежда ее насквозь пропиталась этим запахом. — Похищение из могил на Голливудском мемориальном кладбище. Вот почему я и опоздала. Нужно было обеспечить материал и поговорить с полицией в Голливуде.
— Кладбищенские грабители? — тихо переспросил Палатазин.
— Да, скорее похитители гробов, оставившие все остальное валяться снаружи.
Палатазин вынул трубку изо рта и молча смотрел на Гейл. В горле его тупо пульсировало.
— Что? — сказал он странно хриплым голосом, больше похожим на карканье или кваканье.
— Да, какие-то невероятные извращенцы.
Она уже хотела покинуть кабинет, как вдруг рука Палатазина крепко сжала её запястье, едва не до боли. Она недоуменно посмотрела на него, моргая. Лицо его вдруг стало словно восковым, губы шевелились, не произнося ни звука.