– Вам как обычно? – спросил кареглазый смуглый красавец, хлопнув накладными ресницами.
Мы кивнули одновременно, и разразились хохотом, увидев удивлённые лица собравшихся за барной стойкой
– Блин, ребята, – начал Леха, всё ещё стоящий рядом с нами, – Ну как вы это делаете?
– Не знаю, – ответил Джексон, – У нас так всегда было.
Он бросил короткий взгляд на меня и подмигнул. Я улыбнулась, и отвернулась к бару, за которым хозяйничал Фил.
Поставив перед нами две Текилы Бум со спрайтом, он вскинул нарисованную бровь и скрестил руки на груди:
– Ну давайте, ваш фирменный фокус.
Мы с Джексоном переглянулись. Взяв стаканы, мы накрыли их руками и взболтали содержимое против часовой стрелки. Хлопнув дном по барной стойке, мы одновременно выпили содержимое до дна.
– Как всегда, – закатил глаза Фил.
Кто–то рядом с нами ахнул, кто–то хлопнул в ладоши. Лёха задумчиво хмыкнул. Потирая подбородок, он сказал:
– Я уверен, что рано или поздно вы ошибётесь, и кто–то промажет или опоздает.
Я пожала плечами:
– Ты хочешь поспорить?
Джексон затрясся в беззвучном смехе. Мы частенько развлекались с ним в барах, повторяя этот трюк раз за разом, пока нам наливали выпивку. Ни одной осечки, если выбирать Текилу Бум. Именно шипение после лёгкого взбалтывания и стука подсказывает, когда надо пить.
– Давайте ещё раз, – сказал кто–то из толпы, которая начала собираться у бара, – Я закажу.
Переглянувшись, мы с Джексоном снова одновременно пожали плечами. Фил налил ещё один коктейль. Повторив заученные до посинения манипуляции, мы в очередной раз удивили людей и сорвали аплодисменты.
– Охренеть, – протянул кто–то за моей спиной, – Ещё!
Выпили в третий раз, снова без осечки. Леха присвистнул, Фил улыбнулся настолько широко, что его нарумяненные щёки, казалось, вот–вот лопнут. После пятого захода, тоже без осечки, Джексон притормозил и потащил меня на танцпол, под звуки медленной композиции Sade «No ordinary love»
I keep crying, I keep trying for you
There’s nothing like you and I baby
Толпа вскрикивала слова снова и снова, напевая хором мотив. Мы стали единым организмом, двигаясь в одном ритме. Руки Джексона заскользили по гладкой ткани моего платья, заставляя меня танцевать медленно, плавно; плыть по мелодии, словно я часть её.
This is no ordinary love
No ordinary Love
Его пальцы были привычно–тёплыми; дыхание отдавало запахом лимонада и мятной жвачки, которую он постоянно жуёт, после того, как бросил курить. От его рубашки пахло пряным One Million, от волос – детским мылом. Всё это было мне знакомо; было родным для меня, и я прильнула к нему, спрятав лицо у него на шее.