Песня закончилась и её сменил весёлый мотив «I will survive» в исполнении Тины Тёрнер. На танцполе тоже сменился темп, и все задвигались быстрее. Только мы с Джексоном, казалось, не заметили этого, и продолжали стоять в обнимку. Он наклонил голову, и его губы коснулись моей щёки.
– Ещё чуть–чуть, и все решат, что я фальшивый гей, – шепнул Джексон мне на ухо.
Я растянулась в улыбке, и подняла голову, чтобы посмотреть на него. В его глазах плясали весёлые огоньки, уголки губ мягко приподнимались, а на щёчках выступили забавные ямочки.
– Поцелуемся? – я сложила губы уточкой, и подёргала бровями.
Джексон поморщился, но продолжал улыбаться.
– Фу, – фыркнул он.
Я расхохоталась и отстранилась. Он рассмеялся в ответ, и сжал рукой мою ягодицу, слегка задрав платье. Если бы мы были в обычном ночном клубе, то все подумали бы, что мы пара. Но здесь, в светло–синем заведении, мы просто друзья, и не больше.
Странно, что меня по–прежнему это задевает. Но я хотела бы, чтобы все думали, что мы – пара.
9
Я встала перед дверью ванной, и смутное тревожное предчувствие неприятно кольнуло меня в грудь. Поморщилась от какого–то неестественного холода в нашей квартире, и медленно повернула ручку. Когда дверь поддалась моим немеющим пальцам и распахнулась, из моих лёгких вышибло весь воздух разом.
Стально–серые глаза посмотрели на меня невидящим взором. Я моргнула, подумав, что мне кажется, но картина не изменилась. Макс сидел, привалившись спиной к унитазу и вглядывался в моё лицо. Только взгляд у него был неживой. Застывший, холодный, стеклянный.
– Боже…
Я смогла вздохнуть и ноздри защипало от странного металлического запаха. Ощутила вкус соли во рту, а потом к горлу сразу подкатила тошнота. Когда я смогла сфокусировать взгляд на чём–то, кроме его лица, я увидела, что белоснежный пол, покрытый старой советской керамической плиткой, залит кровью.
Мою нога произвольно дёрнулась ему навстречу, и я наступила в холодную липкую бордово–красную лужу. Следующий шаг не удался, ноги просто не удержали меня, и я рухнула на колени.
– Что же ты наделал, Максюша, – сорвалось с моих губ.
Он не ответил, просто продолжал смотреть на меня с немым укором. Качнув головой, я подползла к нему ближе, чтобы дотронуться до него. Холодный. Твёрдый, как камень.
Нет, нет, нет… Только не это, нет.
Я покачала головой, и в этот момент ледяная рука схватила меня за запястье. Вспоротая лезвием кожа обнажила кость и сухожилия. Я вскрикнула и попыталась одёрнуть руку, но он вцепился в меня мёртвой хваткой.
Как иронично.
– Это ты виновата, тварь, – произнесли синие губы, – Ты никогда меня не любила.