Он посмотрел с любопытством.
Она могла лишь таращиться на него в ответ, передавая глазами слова, что висели на кончике языка.
Сев медленно растянул губы в улыбке.
– Я люблю тебя, Грир. – Его улыбка стала шире. – Это ты пытаешься сказать?
Грир задохнулась. Вместе с воздухом из груди она выдохнула слово:
– Нет.
Сев посерьезнел.
– Я собиралась сказать… – Она привстала на локтях. – Я люблю тебя… Севастьян.
Он снова повеселел.
– Вот проказница! – Сев склонился, коснулся ее губ своими раз, другой, затем и третий.
Этот последний поцелуй затянулся, стал неторопливым и глубоким, словно Сев не мог остановиться. Грир задыхалась, вцепившись мертвой хваткой в плечи любимого, и он наконец оторвался от нее.
– Так ты меня любишь? – самодовольно улыбаясь спросил он.
Грир улыбнулась в ответ, голова шла кругом.
– Хмм-мм. А ты любишь меня?
– Люблю. – К нему вернулось лукавое выражение лица. – Достаточно, чтобы узнать, когда у тебя день рождения.
– Тебе это все еще не дает покоя! – то ли засмеялась, то ли фыркнула Грир. – Хорошая попытка. Но придется стараться лучше. Возможно, потребуется любить меня годы, чтобы выпытать.
Севастьян снова приблизил к ней свои губы.
– Любить тебя много лет – звучит довольно просто. Могу довольствоваться тем, что рано или поздно я узнаю правду.
Грир закинула руки ему на шею, восторженно думая о грядущих долгих годах, которые они разделят вместе. Это превосходило все надежды… о таком она не смела и мечтать.
Восемь месяцев спустя…
Солнечный свет проникал сквозь окна со средниками в роскошную опочивальню. Грир скрестила руки и с завистью смотрела на лучи.
– Когда я смогу встать с кровати? Это абсурд, ты знаешь.
– Как только доктор заверит, что вставать неопасно, – сообщил муж, откинувшись на кровати. В отличие от нее, он был одет в дневную одежду и уже успел насладиться утренней верховой прогулкой. До Грир доходил от него свежий осенний воздух.
Она ударила кулаком по кровати между ними, показывая, что сердится.
– Адское пекло! Я беременна, а вовсе не умираю. Женщины проходят через подобное каждый день.
Сев отложил свою газету и обратил на жену все внимание.
– Может и так, но ты не просто какая-то женщина. Не для дедушки и особенно не для меня.
– Не говори мне, что согласен со всем этим баловством. Правда. Я хорошо себя чувствую. Легкое недомогание по утрам, ничего более. Я в хорошей форме и здорова. Доктор скажет все, что захочет твой дедушка. Он боится старого козла.
Губы Сева дернулись.
– Как и большинство людей.
Грир задрала подбородок:
– Я не боюсь. – Теперь, по крайней мере. Когда прошел первый испуг после прибытия во дворец, она быстро смекнула: король больше лает, чем кусает. Он не собирался говорить внуку, которого так очевидно любил, что разочарован в нем или тот совершил ошибку, женившись на Грир. Хотя король поначалу и смотрел на нее с прищуром, язык держал при себе. Даже изменился за последние месяцы, наблюдая за Грир и Севом вместе. А пристальный сощуренный взгляд исчез совсем, когда она объявила, что в тягости. Теперь она не волновалась: в глазах старика плясала новообретенная жизнь.