Оказалось, что Поппи, как только разъяренный Быков вышвырнул его за дверь, сразу же бросился жаловаться его жене, своей кузине. Та не просто устроила мужу скандал, а призвала на семейный совет всех родственников и Быкову пришлось пойти с ними на компромисс – он оставляет Поппи в своей фирме, но его теща и шурин увольняются, освобождая ставки в отделе статистики. Так Геннадий Александрович вновь собрал в этом отделе специалистов, вернув, уволенных Поппи ребят и положив им оплату выше, чем они получали до этого. И сейчас выясняется, что теща Поппи вновь объявилась в нашей фирме уже в качестве уборщицы, теперь, очевидно, уже с попустительства самого Быкова. Что ж от уборщицы не зависит судьба фирмы, но премии она получает неплохие. Бесит и то, что вкалывающая за двоих тетя Галя, получает ее наравне с тещей Поппи, которую никто в нашей фирме в глаза не видел.
Входя в приемную Быкова, я столкнулась с, выходящим от него Поппи. Он с вызовом посмотрел на меня и, не посторонившись, вышел в дверь первым. Едва кивнув ему в ответ, я вошла в приемную и с молчаливого согласия Элеоноры Михайловны, секретарши Быкова, постучала в дверь директорского кабинета и, открыв ее, вошла.
Геннадий Александрович, крупный мужчина лет пятидесяти, читал документ, требовавший его подписи. Наш директор был человеком дотошным и держал в голове все, что касалось работы, вплоть до мелочей. Я, например, могла не вспомнить о газетной статье, анализирующей российский рынок, а Быков мог напомнить о ней через месяц, точно сказав в каком номере ее искать. В море бизнеса Геннадий Александрович являлся одной из тех акул, что пожирает конкурентов, словно мелких рыбешек, не отступая перед сильным врагом, и не позволяя потопить себя. Он умел выживать, вытягивая свое дело, выкладываясь сам и выжимая соки из своих сотрудников, все их силы и нервы, заставляя порой работать на пределе своих возможностей. Разумеется, подобные авралы обрушивались на наши головы не часто, но мы всегда были готовы к ним.
Сам Геннадий Александрович производил впечатление флегматичного, медленно реагирующего на все тугодума, которого с трудом можно вывести из себя. Но те, кто проработал с ним не один год, знали его способность схватывать все на лету и мгновенно просчитывать ситуацию в свою пользу. Что касается его флегматичного темперамента то, став один раз свидетелем его гнева, подозреваю, что он сознательно культивировал эту свою флегматичность, скрывая истинный темперамент. А если добавить, что кроме жены у него имелась еще и любовница, то это подтверждало мою догадке.