– Хорошо, что так удачно закончился этот инцидент, – задумчиво проговорил я, глядя на Чернова. – Скажи, почему ты без команды Владимира Ивановича двинулся с места? Мы ведь договорились слушаться Владимира Ивановича. Опять решил самодельничать. Мало тебе плена и срыва операции.
Чернову, видимо, не терпелось быстрее излить душу, не дожидаясь окончания моей речи, он заговорил:
– Рудольф Васильевич, пойми меня, пожалуйста, правильно. У меня всё внутри кипит. Не могу себя успокоить. Понимаю, допустил оплошность. Да, из-за моей оплошности упустили беглецов. Хотелось быстрее поймать их, и потому я заспешил.
Глядя на Чернова, я ухмыльнулся в душе, но ничего не сказал. Смысла не видел.
Ребята посадили Туркова в машину и крикнули, чтобы мы тоже садились в машину. Я им сказал, чтобы они уехали без нас. Всё равно мы все в машине не уместимся. А Николая попросил, чтобы он вернулся за нами после доставки их в хутор. После того, как ребята уехали в хутор, мы с Сашей пошли к тому месту, где осталась его доска его. Мне нужно было убедиться, что действительно ли пуля попала в доску. При подтверждении, эту доску я должен изъять, как вещественное доказательство.
Мы подошли к тому месту. Доска лежала. Я поднял её…
– А ну-ка, Саша, держи доску, как держал до выстрела, – сказал я, подавая ему доску. Саша взял доску и стал держать. Ты так держал? – спросил я.
– Да, – чётко ответил Чернов.
– У-у, дружище! Тебе очень повезло! Смотри, где пуля сидит, и рукой показал на доску, а теперь сравни, где твоё сердце? Видишь, на одном уровне?
– Да, – скромно ответил Чернов.
– Твоя идея с досками, считай, спасла твою жизнь. Благодари её. После, как проведу экспертизу, верну её тебе. Ты храни её, как спасителя, как память и как талисман. Договорились?
– Договорились, – ответил Чернов, и мы пешком направились в сторону хутора.
* * *
Жара спала, так как солнце уже висело низко над горизонтом. Дышать стало легче. Лёгкий ветерок освежал воздух, и моя мокрая рубашка почти высохла. Хорошо сейчас стало в степи. Слышны стали перекликания перепелов и стрекотня травяных кузнечиков. В воздухе носились пищалки стрижи. Где-то вдалеке крякнула дикая утка. Закат окрасил небо, и последние лучи солнца легли сияющим багрянцем на кустарники шиповников и тёрна, растущих на гребне холма и на верхушках деревьев, растущих на дне, в конце балки.
– Саша, – сказал я, когда поднялись на гребень холма, – расскажи, как так получилось, что ты попал к беглецам? Ты ребятам сказал, что пойдёшь к одному «своему» человеку поговорить. Как ушёл, так и бесследно исчез. Меня сюда направил Пашков, чтобы я расследовал это событие. Ты сам понимаешь, это же чрезвычайное происшествие. Ты своим исчезновением всех поднял на ноги. Хорошо, пока областное начальство не знает. Так, что же случилось?