— Ай, да мы! Ай, да молодцы! — воскликнул Андрей, желая разрядить обстановку, но Клавдия Васильевна не разделили его оптимизма.
— Не думаю, что на это все закончится, — продолжила старушка. — Я чувствую, что это лишь затишье перед бурей. Понимаете меня? Что-то должно произойти, и очень скоро, — она снова промокнула глаза. — И это ожидание мучает меня. Не зря говорят, что ожидание смерти страшнее самой смерти.
— Вы думаете, что будете следующей? — осторожно спросил Костя.
— Нет, я чувствую себя хорошо, но боюсь за других.
— А вы говорили об этом с управдомом? — спросил Костя. — Олег Игоревич, насколько я успел заметить, внимательный и вполне разумный человек.
— О, да, но у Олега Игоревича есть много более важных дел.
— Но что может быть важнее человеческой жизни? А если не управдом и не полиция, то можно обратиться к частным детективам.
Клавдия Васильевна грустно улыбнулась.
— Я не могу пожаловаться на свою пенсию, но расценки частных сыщиков мне не по карману.
— Но с чего вы так уверены в нас? Мы же студенты — только учимся.
— В наше время молодежь была самой передовой и ей, чтобы совершать великие дела, не требовались дипломы и зачетные книжки. К тому же вас выбрала моя сестра, а у нее всегда была хорошая интуиция.
— Я не очень верю в такие вещи, как интуиция, — ответил Костя. — Ко всему, чего я добился, она не имеет никакого отношения. Я привык полагаться на логическое мышление и трезвый расчет.
— И их вам, Константин, не занимать. Клара верила, что вы все вместе решите это дело. Вы такие разные, и как раз это должно вам помочь. Как сказал кто-то из древних, не помню кто: «В споре рождается истина».
— Хм, — нахмурил лоб Костя. — Но как быть с тем, кто сидит там внизу и смотрит телевизор?
— Вы говорите о Руслане? — улыбнулась старушка. — Клара написала ему первому.
— Не может быть, — в один голос воскликнули Костя и Андрей. — Почему?
— Этого она мне не сказала.
***
Спускаясь по лестнице, друзья не переставали обсуждать услышанное.
— Не могу в это поверить, — сказал Костя. — Даже в голове не укладывается.
— Я тоже не очень-то верю, — согласился Андрей. — Насколько я уважаю Клавдию Васильевну, но поверить, что в наше время в центре Москвы начался поголовный мор — это перебор.
— Я не о том. Как раз в это верится очень легко. У нас в крае в прошлом году целая деревня пропала — смыло во время дождя. И ничего — никто не удивился. А вот в то, что этого прокурорского сынка, на котором клейма негде ставить, она пригласила первым — это выше моего понимания.
— Чего ты привязался — первый, не первый. Какая разница?