Шаги замерли. Кастусь махнул рукой, в которой держал автомат, и распахнул дверь. Метнулись вдвоем в горницу. (Третий остался с денщиком). Оттуда, из лохматой черной тишины, прозвучал сонный голос:
— Гунке, вас ист лёс? 10
Навалились на майора, запихали кляп в рот, связали руки. Кастусь схватил со стола портфель. Денщик не сопротивлялся. Его, связанного, оставили в сенцах, а майора потащили за сарай, на огороды…
В черном небе плескались хвостатые ракеты. Всю околицу освещали со стороны реки. Разведчики уже миновали пулеметные посты на западном выезде, но тут случилось непредвиденное. «Язык» вдруг закричал, да так визгливо и дико, что Кастусь вздрогнул от неожиданности. Видно, второпях плохо заткнули ему рот. Как по команде, застучали два пулемета: один — у крайней избы, другой — за дорогой. Разведчики кинулись в лощину к приземистым кустам, волоча майора. Ракеты уже не доставали их своим рассыпчатым светом. Но пулеметы все лаяли вслед, захлебываясь от ярости.
Потом пронзительно просвистела мина и квакнула впереди. Один из разведчиков, помогавших Кастусю, ойкнул. Внезапно и Кастусь почувствовал, как чем-то сверлящим прожгло его ногу выше колена. Мучительно стало ступать на нее.
— Веди, Андрюшин, этого гуся за Друть, — приказал Кастусь второму разведчику. — Я останусь с раненым.
А «гусь» в одних подштанниках лежал на земле и никак не хотел подниматься на ноги. Андрюшин толкает его носком сапога, велит вставать. Тот только мычит в ответ. Андрюшин — парень саженного роста, сила в руках былинная, шутя играл в колхозной кузнице пудовой кувалдой — рассвирепел, схватил «гуся» за шиворот, поднял, как кутенка, и поставил на ноги. Ткнул ему в переносицу дуло револьвера — заставил бежать впереди себя.
Кастусь бережно поднял раненого, положил его руку себе на плечо, левой рукой обхватил вокруг пояса. Разведчик едва переставлял ноги. Его ранило в правый бок. Осколок, видно, задел легкое. Парень хрипел и часто сплевывал. Кастусь тоже с трудом наступал на ногу. В сапоге у него хлюпало…
Так они брели час или два, а может и больше. До реки было еще далеко, а до рассвета оставалось немного. В голову Кастусю лезли невеселые мысли. На рассвете гитлеровцы сразу увидят партизан на этом голом поле…
Здоровая нога у Кастуся подсеклась, он упал, и товарищ тяжело навалился на него… Собравшись с силами, поползли вперед. Перебрались через овражек, потом выползли на пашню. И тут Кастусь перестал слышать позади себя хриплое дыхание товарища. Пополз назад. Парень лежал на краю овражка лицом вниз. Кастусь встал на колено, приподнял голову юноши с земли.