Вместе с деньгами старик принес Кастусю свернутые листки папиросной бумаги, на которых были напечатаны под копирку списки. Тут значились батальон солдат, комендантский взвод, взвод минометчиков и две роты полицейских. На последнем листке Кораблева сделала карандашом приписку: «Вчера ночью прибыл еще батальон «СС» и орудийная батарея».
Теперь никаких сомнений не оставалось. Немцы усиливали гарнизон. Кораблева подтверждала это.
Все сведения о гарнизоне Кастусь отправил ночью через ольховского связного в штаб бригады. На тетрадном листке изложил свои наблюдения за гарнизоном и высказал догадку, что генерал фон Таубе, видимо, что-то замышляет.
В ответ на это донесение ровно через сутки связной привез Кастусю приказ Орлова: срочно доставить в штаб «языка»…
1
Стекла тихо ныли: стучал по окну сыпкий назойливый дождик. За стеной, как раз напротив изголовья, всхлипывала вода, нагоняя унылую дрему.
Санька потянул на голову колючее солдатское одеяло, но его тут же кто-то сдернул. Тишину вспугнул окрик, похожий на кашель, — сипатый, с рыхлинкой. Санька открыл глаза. В комнате топтался сухопарый и длинный, как жердь, гауптман Вальтер — помощник начальника «музыкальной» школы.
— Шнелль-бистро! — торопил он, топая кургузыми сапогами.
Санька вскочил с топчана, накрыл тюфяк одеялом и проворно натянул на себя синие байковые брючишки, плисовую курточку. Владик и сын начальника полиции Никитка уже плескались под рукомойником, что был прибит к стене возле порога.
Вскоре Вальтер увел мальчишек в подвал, где чадила кухня. Там выдали им по одному бутерброду с сыром, а в алюминиевые кружки плеснули кофе — черного, как деготь.
После завтрака они поднялись опять на первый этаж. Вальтер проводил их в угловую комнату, где на дверях все еще жарко краснела надпись: «5-й Б». Сам куда-то вышел.
Санька обрадовался, узнав свой бывший класс. А вон и его парта возле окошка. Он сел за парту, поднял крышку и прочел на ней знакомые слова:
«Санька-балбес». Их вырезал ножом Санькин сосед по парте, Андрюшка, в тот день, когда учитель истории поставил Саньке в классном журнале «отлично» за «Сказание о Троянской войне», а ему, Андрюшке, вывел красными чернилами «плохо».
Все тут было по-прежнему: на стенах таблицы спряжения глаголов, схемы. У стены, перед партами, классная доска. Даже задача на ней сохранилась. Решали и не стерли. Мелки в ящичке, как пиленый рафинад.
К Саньке подошел Никитка — одутловатый, с выпученными глазами мальчишка. Кивнул головой на парту.
— Чего высматриваешь?
— Моя парта… Тут про меня Андрюшка написал. — Он взглянул на дверь, добавил — Сейчас баяны принесут…