Отдельной строкой следует выделить и отношения между Туркменистаном и Турцией. Долгое время в Анкаре господствовала концепция пантюркизма, в рамках которой Туркмения рассматривается как историческая родина, своего рода "сердце" всех тюркских этносов. По отношению к России концепция пантюркизма может считаться агрессивной, поскольку затрагивает не только тюркские этносы государств Закавказья и Центральной Азии, включая собственно туркмен, но также тюркские этносы в составе РФ: татар, башкир, якутов и другие (всего — до 12 млн. человек). Следует отдать должное руководителям Туркмении: как бывшему, так и действующему, — при всём их национализме, к идеям пантюркизма они относились достаточно настороженно и прохладно, прекрасно понимая, чем это им грозит и внутри страны, и на международной арене. Сегодня в Анкаре, особенно после известных событий июля 2016 года, больше склоняются не к пантюркистской, а к неоосманской парадигме, предусматривающей не столько "восточный", сколько "южный" вектор внешней политики. Но понятно, что в любой момент всё там может измениться — и присутствие в Ашхабаде авторитарного националистического лидера, а не "харизматика"-пантюркиста можно рассматривать как своего рода "стопор" для подобных изменений и для "тюркской дуги", и для самой Турции.
В ещё большей мере это справедливо и с точки зрения противодействия радикальным квази-исламским учениям, крепко связанным с террористическими структурами типа "Аль-Каиды" или "Исламского государства" (запрещены в России). Светский лидер Туркменистана — в любом случае, каким бы "авторитарным" его ни выставляли, намного более приемлемый и "гуманитарный" вариант, чем бородачи-головорезы из "ИГ".
Так что, при всех плюсах и минусах Гурбангулы Бердымухамедова непосредственно для России, в целом мы можем поздравить себя с его переизбранием. В Ашхабаде всё спокойно. Пока спокойно.
Пока не поздно...
Григорий Чёрный
16 февраля 2017 0
политика и мораль
Из книги Е. М. Кожокина "Государство и народ", М., "Наука", 1989: "…пределы вероломства правительства труднопостижимы для сознания его подданных". Слово "вероломство" сразу вызывает антипатию к правительству. Но не перегнул ли Кожокин палку? Есть ведь и другие мнения. "Нагорная проповедь, — говорит Уинстон Черчилль, — это последнее слово в христианской этике. И всё же, беря на себя обязанности по руководству государствами, министры руководствуются не ею" (А. Шлезингер. Циклы американской истории. М., 1992). Черчилль, в отличие от Кожокина, и сам долго был "правительством", дело знает. Правительства времён Черчилля руководствовались государственными интересами, ставя их выше Нагорной проповеди, а Кожокин исходит из неё. И вообще слово "вероломство" больше годится в перепалке, нам же важно понять причины действий власти. А мы сами — свободны ли мы от вероломства?