На другом конце провода учащенно задышали.
— Что ты хочешь?
— Для начала, чтобы отстегнули руки, а то Воронцов мне всю щеку телефоном отбил.
— Пусть он возьмет трубку.
— Вас, Эльдар Олегович, — кивнул Кивинов. Воронцов поднес телефон к уху, выслушал, медленно, но верно побелел и отстегнул браслеты.
— Во-вторых, — произнес Кивинов, взяв трубку освободившейся рукой, — я очень дорожу своим больным и раненым организмом. Поэтому, милостливо прошу, не устраивать канители с пытками и просто мордобоями. Я постараюсь продержаться час, а если не смогу, Бог с ним, но через час я должен быть как огурчик и собственной персоной.
— Тебя не тронут.
— Я тронут. И в-третьих, десять кусков за кассету. Баксов. Условия передачи — мои. Вы ведь предлагали консультации вам оказывать? Будем считать, что это одна дорогая консультация, ну, очень дорогая, но зато большая.
— Где гарантии, что с кассеты не снята копия и что ее никто, кроме тебя, не видел?
— Гарантия второго — это то, что вы до сих пор сидите там и разговариваете со мной, ну, а гарантий первого — увы, никаких. Но мы же порядочные люди, хотя мне совмещать порядочность с профессией очень нелегко, как, впрочем, и вам.
— Каким образом ты заберешь кассету и передашь ее мне? Если, конечно, я соглашусь.
— Я еду с вашими Топорами, Верстаками и другими инструментами в условленное место. Мне передают кассету, я отдаю ее вам, вы мне отдаете деньги, и мы друг друга не знаем. Купюры, попрошу, покрупнее.
Дайнего молчал.
«Что, соображаешь? Очко заиграло? Шевели мозгами. Менты ведь покупаются, а я — как все, чем лучше? Лишь бы клюнул, лишь бы мне свалить отсюда, а баксы пусть себе на передачи в зону оставит. Однако, как я с «Эльдорадо» на шару в цвет попал! Ну, что, решишься, ты, однофамилец?»
— Хорошо, — выдохнул зам директора. — Детали обговоришь с Воронцовым, дай ему трубку.
Эдик, выслушав Дайнего, обратился к Кивинову:
— Ну, падло, где кассета?
— Эдик, с каких это пор ты по фене ботать начал? Сидел, что ли? Или в роль вошел? Кончай, а то в компании судимых что-нибудь перепутаешь, морду набьют. Шутка. Дай-ка твой «Панасоник».
Кивинов набрал номер.
— Димыч? Кивинов. Ровно в семь часов подойдешь к метро «Автово», найдешь какого-нибудь пацана, заплатишь червонец и попросишь передать мне кассету, ту, что я у тебя оставил. Я буду стоять у первого от проспекта ларька справа. Как кассету парню передашь, вали, не жди. Все понял? Отбой.
— Ну-с, в семь часов кассета будет. Сверим часы. А как насчет бабок?
— Топор, возьми мою машину и сгоняй в «Иву». Возьмешь у Дайнего деньги и подъезжай к семи в Автово. Топор, запихнув за спину автомат, вышел.