— Да, мы были в новом клубе, и это было довольно круто. Совсем не плохо, как я и предполагала.
— Хорошо. — Он посмотрел на свою книгу, как будто отделывался от нее. Его поведение было грубым, но Меган была готова отнестись к этому проще, когда отправилась в спальню, чтобы переодеть свою одежду для вечеринки во что-то более подходящее для выходного дня дома.
— Так, хочешь что-нибудь поесть? — спросила она, когда вернулась в гостиную, одетая в джинсы и выцветшую футболку. Она все еще чувствовала себя довольно непринужденно и уверенно, как всегда после приличного секса. Хотя тот факт, что Шон занимал видное место в ее фантазиях прошлой ночью, лучше было игнорировать.
Раздалось неясное ворчание со стороны дивана.
— Да ладно тебе, что ты хочешь? — она была полна решимости сделать что-то приятное для него, после того как бросила его. — Поздний завтрак? Блинчики, омлет? Или мне разогреть остатки запеканки из тунца с... эм... вечера четверга?
— Не голоден, — сказал Шон, звуча угрюмо.
Меган подошла к дивану и посмотрела на него. Он игнорировал ее взгляд и пялился в свой учебник, пожевывая карандаш. С таким же успехом он мог повесить себе на голову табличку: «Я ревную», которая в какой-то извращенной степени приносила удовлетворение Меган, но также добавляла вины.
Она вздохнула.
— Может, перестанешь вести себя как подросток?
Он поднял взгляд от книги, слегка выпятив нижнюю губу.
— Не то чтобы у меня получится. Я гребаный подросток, помнишь?
— Я как бы пошутила. Ты правда не голоден?
— Нет, это если это запеканка из тунца с прошлой недели, — пробормотал он, но уже не звучал совсем угрюмым.
Меган улыбнулась.
— Я сделаю яичницу. С ветчиной. Я знаю, ты любишь ее. Пойдем, я положу все на тост.
Он уронил голову на спинку дивана и вздохнул, его глаза были полузакрыты.
— Тогда ладно.
Один шаг за раз, подумала Меган. Они все еще разбирались, как жить вместе. Если им удастся пережить сексуальное напряжение, может, они смогут найти компромисс.
ZY
В течение следующих нескольких дней Шон продолжал дуться. Он до сих пор делал свою часть домашней работы и готовил еду, но пропал дух товарищества, который они тщательно прорабатывали в течение первых нескольких недель. Вместо этого Меган чувствовала, что была обременена своим собственным угрюмым подростком, который дулся в гостиной, мало общался и пытался нарушить правила, когда это было возможно.
Он вернул некоторые свои старые привычки с тех времен, когда переехал: слушал громкую музыку, когда она приходила домой по вечерам — один или два раза так громко, что поступили обозленные звонки от соседей — и стал курить в доме, когда ее не было, не утруждаясь проверить помещение. Несколько вечеров он приходил с работы поздно и выпившим, из-за чего она задумалась, с кем он пил.