Он вынимает бумажник. Я никогда не видал у Джека Доддса такого толстого бумажника.
«Загляни-ка сюда, – говорит он. – В задний кармашек».
И отдает его мне. Я беру этот толстый бумажник и открываю его у Джека на глазах. Фотографий там нет. Только пачка денег.
«Тут тысяча, круглым счетом, – говорит он. – Восемь сотен бумажками по пятьдесят, остальные двадцатками».
Я смотрю на деньги. Тру верхнюю банкноту большим пальцем. И говорю: «Ты держишь здесь тысячу наличными?»
«А кто их возьмет, Рэйси? – спрашивает он. И обводит комнату взглядом. – Эти доходяги?»
«Но где ты...» – начинаю я.
«Секрет, – говорит он. – Ты вынь их, сочти».
Я качаю головой. «Ладно, верю».
«У меня с этим всегда было плоховато, так ведь?» – говорит он.
«С чем?»
«Да посчитать что-нибудь. С арифметикой. Котелок-то у меня не чета твоему. – Он чуть поднимает подбородок, словно хочет кивнуть на собственную голову. И говорит: – В общем, бери. Мне нужен выигрыш. – Он смотрит на бумажник в моей руке. Потом добавляет: – Кажется, скоро в Донкастере начнутся, верно? Первые, те, что без препятствий».
Верно, думаю я. И если все будет нормально, я туда попаду.
«Но это большой риск, – говорю я. – Чтобы тысячу превратить в двадцать. Очень большой риск».
«Знаю», – говорит он.
«А если я поставлю не на ту лошадь?» – говорю я.
«Не поставишь, – отвечает он. – Не может такого быть. Это нужно для Эми».
Кошелек или жизнь, думаю я.
А он говорит с улыбкой: «Можешь считать, что это деньги за фургон. Тысяча фунтов, помнишь? Ты тогда еще продавать не захотел?»
Их нигде не видно. Как будто они ушли и бросили меня одного в Кентерберийском соборе. И я бреду обратно к тому месту, где мы с Винсом расстались, на случай, если они будут меня искать, и снова сажусь на деревянное сиденье, опираюсь локтями на колени и думаю: я сейчас вроде запасного жокея на скачках.
У меня такое чувство, будто он смотрит на меня, видит мои мысли. Давай, Рэйси, решайся, хватит тянуть. Как будто дело не только в монете, дело во мне, в нас двоих. Вот они деньги, Эм, а вот он Рэйси. Теперь у тебя все будет в порядке, со Счастливчиком-то. И локтем в бок, и подмигивает. Я думаю, вы с ним споетесь.
Как будто мне следовало быть вместо него.
Я жду на сиденье, поглядывая по сторонам, но их нигде не видать, поэтому я встаю и нахожу выход, а там и их: они стоят на мостовой и озираются, ищут меня. Здрасте, друзья-приятели, думаю я. Небо темное, грозовое, и ветер холодный, но их это, похоже, не огорчает. Со стороны кажется, что им хорошо быть здесь вместе, что все прощено и забыто.