Он объяснял всё это спокойно и неторопливо, словно беседуя со старым другом, но Трифон всё сильней хрипел и бился в его руках. Было видно, что даже Берёзе уже тяжело удерживать его, и атаман повернулся к Ефиму:
– Пора дело заканчивать. Режь бабу и деда на печи, а опосля и отродье решим.
В первый миг Ефиму показалось, что он ослышался. Не веря своим ушам, парень решился переспросить:
– Что делать-то?..
– Оглох? Бабу вон кончай! Да живо, тут дела ещё много…
Ефима словно обдало колодезной водой. В голове стало пусто и холодно. И – словно оборвался, пропал куда-то саднящий ком под сердцем, не дающий покоя все эти дни. И свой голос, хриплый и тяжёлый, Ефим услышал словно со стороны:
– Ополоумел ты? Ещё чего!
– Парень, ты что? – Берёза взглянул на него в упор. – Я ведь этого кабана тоже долго держать не смогу! Делай дело, говорят тебе!
– Я на такие дела слова не давал.
– Чего-чего?.. – недоверчиво переспросил Берёза. – Не ты ли божился, что теперь ватажник мой? И что любого моего слова послушаешься?
– На такое не согласен, – глухо сказал Ефим, избегая смотреть на сжавшуюся в углу женщину. – Баб-детей резать – не по-божески.
– Да ну?! – ухмыльнулся Берёза. – Никак, Бога вспомнил? И давно ли ты святой стал? Кровь-то вроде пробовал? Или брехали про тебя, что ты в своей деревне двоих за́раз уходил?
– Не брехали. Пробовал. Только тебя то не касаемо, – сквозь зубы сказал Ефим. – У тебя с этим Трифоном расчёты – вот и разберись сам как знаешь. А я тебе тут не товарищ. Загодя упреждать надо было. Кабы я знал – я б с тобой и не пошёл никуда. Баб с мелюзгой резать – тьфу…
– Эх ты, вата-ажник… – почти без зла, с неприкрытой издёвкой свистнул Берёза. – Гусей тебе на болоте пасти, а не на стругах с молодцами ходить… Лапоть! Ну и леший с тобой, сам всё сделаю. Отойди.
– Да сейчас тебе! – хмыкнул Ефим, и Берёза снова уставился на него. Казалось, теперь уже он не верит своим ушам. Чуть погодя он медленно, с тяжёлой угрозой повторил:
– Парень, не зли меня. Пошёл вон, коль у самого кишка тонка! Без тебя управлюсь. Да чтоб тебя, пёсий катыш!.. – выругался он, когда Трифон, неожиданно извернувшись в его руках, укусил Берёзу за руку. Тускло мелькнуло лезвие ножа. Трифон коротко всхлипнул и мешком повалился на пол. Дико, по-звериному вскрикнула женщина.
– Ну? Как теперь? – перешагивая через убитого и не сводя с Ефима немигающего холодного взгляда, спросил Берёза. Лезвие в его руке светилось под лучиной. – Что, лапоть драный, справишься с атаманом Берёзой?
– Однова уж справился, было дело, – в тон ему ответил Ефим. Он не стал доставать нож, зная, что обращаться с ним всё равно не умеет. То ли дело собственные кулаки! Звенящий холод в голове лишь усилился, когда Ефим привычно подобрался для драки. Он не боялся. Теперь всё было понятно, просто и не страшно.