– На работу пока не устроился, с одной рукой не больно-то берут, потому на пропитание приходится зарабатывать помощью старикам да бабам безмужним. Одним воды принесешь, другим дрова наколешь. Они за это дают кто что может. Ну и из жалости, конечно… Иногда сестренка или мать паек приносят. Вниманием не оставляют. В общем, не жалуюсь, кошки-матрешки. Так что вы, ребята, ешьте, не стесняйтесь.
Гришка отодвинул от себя чашку.
– Вы извините, но мы сыты.
Борис взял воблу, положил перед Гришкой.
– Ты мне не выкай, мы же теперь почти родня. Зови меня Борисом. То, что вы сытые, это хорошо, – Борис открыл нижнюю дверцу буфета, достал стеклянную бутыль с мутной жидкостью, – а закусывать вы чем будете, кошки-матрешки? Самогон-огонь, бабулька одна отблагодарила за труды тяжкие.
Гришка приложил ладонь к груди.
– Нельзя нам.
– Обидеть хочешь, родственник. За знакомство грех не выпить. Мы ведь немножко. До того как вы в часть вернетесь, весь запах выветрится. Вы уж меня, моряка-черноморца и инвалида, не обижайте, братишки. Мне ведь и так тяжко. Поговорить не с кем, душу излить или анекдот рассказать тоже. Хотите, вам расскажу? Вот слушайте. Стоит, значит, наш солдатик в окопе часовым. Подходит к нему командир и спрашивает: «О чем красноармеец, Иван Сидоров, задумался? Наверное, о хорошей пище мечтаешь, о девушках или о наградах?» А Иван ему отвечает: «О веревке». Командир удивился и говорит: «На кой ляд тебе веревка сдалась?» Иван в ответ: «Не для меня, для Гитлера». – Борис заливисто засмеялся, заражая смехом гостей. Когда смех прекратился, он жалостливо вымолвил: – Ну, что, выпьем? А я вам еще анекдот расскажу.
Гришка посмотрел на Селиванова, тот протянул кружку Борису.
– Ладно. Уговорил. Наливай. За знакомство можно по маленькой. Да и, кроме того, есть за что. Нам с Григорием звания повысили.
– Нет, сначала за знакомство, – Борис ловко разлил самогон, дрожащей рукой схватил стакан, жадно выпил. Часть жидкости пролилось на тельняшку. Борис поставил стакан, утер влажный подбородок рукавом. – Ух, полегчало, кошки-матрешки.
За Борисом последовал Николай. Выпил, передернул плечами, закусил хрустящей луковицей, выдохнул.
– Уф, сдается мне, такой запах не скоро выветрится.
Борис похлопал Гришку по плечу:
– Пей, родственник, не бойся.
Гришка выпил залпом. Обожгло горло и грудь, дыхание сперло, волна кашля вырвалась наружу. Гришка вытер набежавшие на глаза слезы, закинул в рот кусочек хлеба, пережевывая, смущенно произнес:
– Я ведь до этого даже пиво не пил.
Борис успокоил:
– Научишься. Сейчас мы с тобой еще по одной выпьем, за повышение звания.