– Фрицы наших раненых тоже не больно жалеют.
Гришка, помня недавний разговор с Селивановым о зверствах фашистов, кивнул головой.
– Это верно.
Борис продолжал:
– К братишкам там еще партизаны и некоторые из жителей на помощь пришли… Только вот помощи с моря, из Севастополя, они так и не дождались, кошки-матрешки.
Селиванов затушил окурок, удивленно спросил:
– Это как же так? Своих бросили?
– Не бросили… Шторм, зараза, помешал. Корабли подойти так и не смогли, а за это время немцы туда силы стянули, втрое больше нашего: танки, орудия, самолеты… Братишки три дня держались, потом прорываться решили… Вот тогда-то Мишку и убили… Я тогда об этом не знал. Меня раненого чуть позже из Севастополя эвакуировали в Новороссийск.
– А может, выжил друг твой?
– Нет. Из тех, кто прорвался, говорят, только четверо до Севастополя добрались. Один из них нашим знакомым оказался. Он при встрече и рассказал, что Мишка Белобородов у него на глазах погиб…
Николай скрутил еще одну «козью ножку».
– Да-а, война. Сколько она, злодейка, еще жизней заберет. Не зря в народе говорят – война милости не знает, она через трупы шагает.
– Ничего, немец нам за все ответит. И за товарищей, и за города разрушенные… За все… – Борис взял бутыль, налил Селиванову в кружку. – Давай, сержант, за то, чтобы нам удалось одолеть этих гадов ползучих!
Николай взял кружку.
– За победу!
Выпили, закусили. Борис вновь потянулся к бутылке.
– А давай, Николай, еще по одной.
Селиванов остановил.
– Все, хватит. Хорошего понемногу.
Борис не отставал.
– Еще по маленькой и баста.
Дверь открылась, в комнату вошла Маша. Борис дернулся, убрал руку от бутылки, расплылся в улыбке.
– Ой, Машуня!
Маша замахала ладошкой, разгоняя дым:
– Уф, накурили! А грязища какая! – взгляд Маши упал на бутыль. – Ты опять за свое! Обещал же не пить!
– Машуня, так ведь есть причина. Ребятам звание повысили, кошки-матрешки.
Селиванов, желая выгородить Бориса, до-бавил:
– Совершенно верно. Есть такое дело. Можете, Машенька, нас поздравить.
– Поздравляю. Только у моего братца и без вас часто причины выпить находятся. – Маша подошла к столу, забрала бутылку с остатками самогона, вышла на улицу. Борис посмотрел в окошко, хихикнул:
– В сарай понесла, кошки-матрешки. В бочку опять спрячет. Думает, что я не найду.
Маша вернулась без бутылки, сняла платок, повесила на вешалку.
– Так, ребята, идите на улице покурите, а то дым столбом, хоть топор вешай. Дверь открытой оставьте, пусть комнаты проветрятся. И воды принесите. Я пока уберусь и полы помою.
Мужчины вышли. Гришка вскоре вернулся с ведром воды, поставил у входа.