Он, Митька, разбойные препоны твоему приказу чинил, что пришлось мне Маринкину башню у него силой забирать, и после большое имел сомнение, не дошло бы до смертоубийства, да не попустил Господь. Лаял сей Митька твою волю поносными словами, де ты, великий государь, ему не указ, а указ ему набольший боярин Шереметев, слуга твой. Грамоту твою, из рук моих забрав, разорвать удумал, да я не дал. Удержал он разбойным обычаем трех людишек моих в остроге, насилу отпустил, а двоих прибил.
Едино коломенских мужей споспешанием утвердился я в Коломне-городе, великий государь. Коломенский люд тебе челом бьет, чтобы не было от служилых людей посадским и торговым никакого утеснения, а вины все были разобраны. Встали все коломенские мужи во многолюдстве, иные оружные, и со мною на воеводское подворье пошли управы на стрельчишню искать. Воевода твоему приказу, великий государь, послух. Утвердил мне с дружиной на Маринкиной башне караулом быть, постой на посаде дал, кормления же людишкам и коням не дал, сказавшись, казна-де у него пуста. На Маринку совсем скудно дает, оголодала воруха сия, жила же в чулане, словно мышь. Воровскую женку ту нашел я в великой печали и учинил ей послабление, палату дал новую, добрую, прислугу-девку и яства, какие своим людям.
Челом бью тебе, великий государь, не оставь рабов твоих милостью и защитой, ты бо есть единая нам надежа. Мы с воеводою твоим да с мужами коломенскими стрельчишню поприжали, да отступился разбойник Митька Бердышев, я чаю, ненадолго. Сотен у него, Митьки, пять, а у меня одна, воевода же разумом колеблив и осторожен, право слово Кутюк, своих городовых дворян, да затынщиков, да пушкарей он мне не дал. Благоволи послать, великий государь, служилых людей на подмогу поболее да повели по Разрядному приказу, дабы верстали меня с моими людишками в коломенскую городовую службу, ибо иначе жалованья дать нам неоткуда, а с имений, у кого есть, оброков не получить за дальностью. Повели воеводе своему князю Приимкову-Ростовскому дознание всех неправд стрелецких в Коломне-городе учинить, посадский люд имеет на тебя великое упование. Воруху Маринку помилуй, великий государь, как Господь велел прощать врагов своих, тем всем большое облегчение учинишь. Покуда в Коломне либо в каком ином городе Маринка сия, миру там не бывать.
Пожалуй, награди, великий государь, людишек моих Юрку Хохлова да холопа Тишку Хоря, которые с сим листом к твоей милости посланы, они тебе рабы верные!»