– Ясновельможная панна, – спросил Димитр, – вас прислал ваш батюшка, или вы пришли сами?
– Сама… А почему вы спрашиваете, принц?
– Потому что в моей стране молодые девицы не так свободны, как в Речи Посполитой. Они разговаривают с молодыми панами наедине, только если их батюшка позволит.
– Они сидят у вас взаперти? И никуда не ходят?
– Сами – не ходят, панна Марианна.
– У нас все по-другому, мой принц. Мы принимаем гостей, танцуем на балах, ездим в город и на охоту. Вы сами видели!
– Я видел, панна Марианна, и даже не единожды имел честь танцевать с вами.
– Вам понравилось танцевать со мной, принц?
– Вы прекрасно танцуете, панна. Но у нас на Руси говорят, что пляска – дело скоморошье.
– Кто такие эти… Ско-мо-ро-хи?
– По-вашему – комедианты, панна. Их у нас презирают, хотя и зовут в благородные дома для веселья.
– Стало быть, я – комедиантка? – Марианна не на шутку рассердилась, вскинула тонко очерченные соболиные брови, нахмурила лоб, закусила губы.
Димитр рассмеялся, но ласково, по-дружески, и немного печально.
– Все мы, панна Марианна, до некоторой степени комедианты на подмостках жизни. И я… Но вас я не осмелюсь так называть, ясновельможная панна. Вы слишком юны для того, чтобы играть роль, вы только овладеваете этим искусством… Но вы здесь – своя, а я – чужой. Я еще не привык к здешним обычаям, хоть и жил некоторое время в Литве.
– В замке сиятельного князя Вишневецкого… Как слуга… – ехидно добавила Марианна.
– Я был слугой, панна Марианна, это так… – нимало не смутившись, ответил Димитр. – Но все мы – слуги Божьи.
– Все мы служим Отцу Небесному, пану Иезусу и Святой Матери Католической церкви… У нас в Речи Посполитой благородный шляхтич может служить магнату. Но это не пристало принцу. Зачем вы так уронили себя, мой принц?
– Я был беден и одинок, панна.
– Но отчего вы так долго скрывали свое царственное происхождение?
– Вы знаете отчего, ясновельможная панна. Я прятался от злодея Бориски Годунова по нашим северным монастырям, а после бежал в Литву…
– Знаю, принц, вы рассказывали нам о ваших бедствиях! – нетерпеливо воскликнула Марыся. – Но, быть может, есть то, о чем вы умалчиваете? То, в чем вы можете признаться только перед Богом! Но знайте, у нас говорят, что рыцарь должен быть чист перед Дамой, а вы – рыцарь, я уверена! Скройте свою тайну от батюшки, но поведайте мне. Я вас не предам…
– Вы не знаете, что такое предать, панна Марианна. Вы еще так молоды. Вы никого не предавали, и никто не предавал вас. Я же пришел к вам из царства смерти. Мне надлежало умереть. Вместо меня умер мой крестный брат. Стало быть, я сам умер наполовину.