Наши войска прорвали блокаду Ленинграда. Я тогда училась в третьем классе, стояли сильные морозы. Мы все очень радовались, появилась надежда, что скоро вернемся домой. Спустя некоторое время мама забеспокоилась – прошел слух, что, если задержимся, рискуем остаться без комнаты. Папа уехать не мог, он обеспечивал охрану каких-то секретных объектов. Он часто приходил и уходил, когда я спала, а иногда по несколько дней не возвращался домой. В Казани объявили набор специалистов для реставрации ленинградских памятников, и мама настояла на поездке туда. Родители вернулись поздно, папа был чем-то недоволен, а мама сказала:
– Меня берут, стаж пригодился. – Потом улыбнулась, повернув голову в мою сторону, и добавила: – Прораб такой милый человек, на него можно положиться, не обманет.
Папа при этом вышел из комнаты, хлопнув дверью. Родители никогда не ругались, но иногда чувствовалось, что они не довольны друг другом. Спустя какое-то время мамин прораб, Павел Семенович, зашел к нам в гости. Мне он тоже показался приятным, в костюме, в галстуке, от него как-то вкусно пахло. Он приехал сообщить, что на днях группа отобранных специалистов из Зеленодольска должна отправиться в Казань, а оттуда в Ленинград. Папы дома не было. Вдруг погас свет – перегорела лампочка под потолком. Павел Семенович предложил ее заменить, встал на стул, отвинтил перегоревшую лампочку, мама подала ему новую. В это время вошел папа, свет из прихожей упал в комнату. Стоя на стуле, наш гость сказал:
– Здравствуйте, Иван Павлович, мы с вами в Казани виделись.
– Здравствуйте, Павел Семенович, – сухо поздоровался папа, взглянул на маму, взял лежавшие на столе папиросы.
Он остановился у двери, открыл пачку, достал папиросу. В комнате было очень тихо.
– Извините служба, должен идти.
Он вышел, Павел Семенович даже не успел слезть со стула. Однако лампочку поменяли, в комнате загорелся свет. От чая гость отказался и довольно скоро ушел. А вскоре уехала мама, забрав с собой Веру. Мне она сказала:
– Тебе надо учиться, а как там будет в Ленинграде, не известно. Устроюсь – напишу. Да и за папой нужно кому-то ухаживать. Тебе уже десять лет, так что будь здесь хозяйкой. Надеюсь, это не надолго, и вы тоже скоро приедете.
Стук, стук, стук доносится до меня, возвращая в комнату, где я сижу одна около печки. Дрова уже не потрескивают, но стенка греет – каждому хочется, чтобы его хоть немного согревали. Стучат в дверь. Вокруг меня лежат книги, я их не выбираю, они сами ко мне приходят. В черном переплете Диккенс, в золотом Фенимор Купер, под ним Вальтер Скотт. На коленях рассказы Паустовского, рассказ «Прощание с летом». Остановилась на фразе «Зима хозяйничала над землей». За окном тоже зима, и снежинки, и лед на Волге, но в книге это притягивает, хочется все увидеть, а здесь похоже, но холодное, неприветливое, сердце сжимается. Громкий голос Левитана из «тарелки»: