Мы с Ариной гуляли по парку, яркие и близкие звезды смотрели на нас, а мы на них. Мы целовались, перекатываясь по высокой траве со спины на живот, и с каждым поцелуем чувство друг друга нарастало. В какой-то момент наши тела, как магнитом, притянуло друг к другу, и началась безумная скачка. Телам не мешало, что их хозяева одеты, стало очень жарко, дыхание срывалось. Наконец тела задрожали и замерли, и я почувствовал, что в брюках у меня тепло и мокро. И что с этим делать? И можно ли теперь считать, что у нас что-то было, или это не считается? Мы тихо лежали, потом поднялись и молча двинулись в сторону общежития. Я повытаскивал травинки, запутавшиеся у нее в волосах, поцеловал и пожелал спокойной ночи, хотя уже было ранее утро. Но ночь мы пропустили, а мне еще предстояло как-то добираться до тетушки, потом на вокзал… Мы часами висели на телефоне, междугородные счета грозили разорить семью, и я полетел, и уже надо было обратно, и ничего не изменилось. И что всё это значит? Видимо, после свадьбы. И кто это придумал, безумие какое-то! Почему всё повторяется? Почему у них после свадьбы, и не получилось, а у меня … я уже готов смириться, только пусть получится, мы ведь любим друг друга.
Скоро уже нужная улица, ещё раз смотрю на карту, немного волнуюсь. Семья с традициями, профессорская дочь; мне дали понять, что пора официально попросить ее руки дочери – всё, как полагается. А у меня от этого всё внутри цепенеет, все эти ритуальные пляски меня выводят из себя. В конце концов, ладно, справлюсь.
Останавливаюсь у небольшого деревянного дома, с виду уютного и ухоженного. Стараюсь припарковаться так, чтобы потом не переставлять, пугая окружающих.
Меня встречает Виктор Иванович, чем-то похожий на Пьера Безухова, поправляет очки, улыбается. Выхожу из машины, обнимаемся.
– С приездом! Лариса Васильевна с Ариной ушли гулять на взморье, скоро вернутся. Бери вещи, провожу тебя в твою комнату.
Комната мне досталась небольшая, светлая. За окном сосны, стриженый газон, зеленая изгородь. Кровать явно односпальная.
– Это комната сына хозяев дома, он актер, сейчас живет отдельно.
Аринин папа говорил мягко и размеренно, немного задумчиво. Казалось, он где-то в своих мыслях – студенты, аспиранты, защиты диссертаций, ученые советы, конференции, написание статей и книг и ещё много всего.
Про актера я уже слышал, видел даже конверты писем. Судя по всему, у них с Ариной был роман, но об этом никто не упоминал, кроме Арининой мамы, отметившей, что мальчик очень перспективный и так заботливо относится к её дочери. Как-то я помогал Арине наводить порядок в их квартире, и мы нашли видеозаписи. Решили посмотреть – а там её мама раздевается перед камерой, и не случайные кадры, а постановочная съемка. Арина в шоке молча выключила проигрыватель, и мы никогда к этому не возвращались. Однако, для меня это приоткрыло занавес над жизнью этой женщины, и при встрече с ней я всегда чувствовал второе дно.