– Сейчас вы поедете с человеком, который вас привез. Вечером я заеду за вами, и мы продолжим наш разговор.
Меня проводили до машины. Мы выехали с окруженной заборами территории, снова тряска, ухабы. Что происходит, зачем я сюда приехала, куда меня везут? Добрались до небольшого города, остановились у какого-то здания, водитель проводил меня на второй этаж в скромную квартирку.
– За вами заедут через два часа, – проговорил он быстро и оставил меня одну.
Что все это значит? Сама принялась ходить из угла в угол. Всегда ненавидела неопределенность, а здесь ещё и мутно. Эти взгляды, эта манера разговаривать, а ты как подопытный кролик. Ужас, что люди создают такие заборы. Колючая проволока, недоверие, страх – звери… Нет, звери так не поступают, они не убивают тысячами, да еще себе подобных. А здесь убивают или сажают за решетку, чтобы иметь власть над другими, которые тоже боятся попасть за решетку. Жизнь, построенная на взаимном страхе. Хорошо, я живу так далеко от этого всего, но оно все равно коснулось моей семьи, никуда от него не спрятаться. Я свернулась калачиком на кровати и незаметно уснула, сказалась долгая дорога.
Разбудил стук в дверь. Подошла, спросила:
– Павел Петрович, это вы?
– Да, спускайтесь, жду вас в машине. Поедем, поужинаем.
Посмотрела на себя в зеркало: уставшая, а главное, потухшая. Ботинки все в грязи – потерла. Поправила волосы, да косу никуда не денешь.
Он стоял около машины, открыл дверь, пахло сигаретами.
– Извините, что накурено, много работы, не расслабиться.
Он молча вел машину, чувствовалось, что тоже напряжен. Остановились у здания с светящейся вывеской ресторана. Посетителей было немного. Нас встретили, проводили к столику в глубине зала, в нише, и задернули плотную занавеску.
– Здесь будет удобно говорить, Елена Константиновна. Позвольте называть вас Еленой… Как вы понимаете, то, о чем вы просите, предполагает весьма сложную процедуру, не буду даже рассказывать…
Из-за занавески появилось лицо. Павел Петрович прервался на полуслове и обратился к официанту, или это был метрдотель? А может, и то, и другое в одном лице, притом очень скользком.
– Ужин на двоих, полагаюсь на ваш выбор. И вино какое-нибудь приличное.
Человек поклонился и исчез.
Его глаза опять изучали меня. Он извлек из кармана фотографию – мою фотографию! Нет, это была Володина фотография, подаренная мной при нашей последней встрече. Он как чувствовал и попросил ее у меня на память. Держу карточку и чувствую, как он держал её, даже спустя пятнадцать лет она сохранила его тепло.
– Откуда она у вас?