— Придется вам с этим повозиться, Джин, — сказал Роудбуш.
— Ничего, я уже знаю, что буду делать, — ответил я. — Калп не пользуется доверием в нашем лагере. Его корыстные и злоумышленные намерения очевидны. Мы не собираемся комментировать политические нападки оппозиции, какими бы нелепыми они ни были. Точка.
— Надеюсь, все обойдется, — сказал президент, но в голосе его звучало сомнение.
Он встал, обошел стол и пожал мне руку.
— Извините меня, Джин.
— Это моя вина, господин президент!
Джилл тоже робко протянула руку. Президент пожал ее и потрепал Джилл по плечу.
— Отныне никаких Баттер, договорились? И не болтайте больше.
— Отныне и во веки веков, — сказала она. — Я не разговариваю даже во сне.
Едва мы вернулись в пресс-бюро, Джилл задала мне жару:
— Ну, мой честный преданный рыцарь, что скажете? Едва его прижали, он сразу закричал, что это я виновата! А почему ты решил, что все разболтала именно я? Ты сам ни с кем больше не говорил об этом?
— Я говорю о подобных вещах только с теми, кому верю, — ответил я. — Чего не скажешь о тебе, болтушка… Выбрать Баттер Найгаард в наперсницы!.. Господи, Джилл, неужели ты здесь ничему не научилась?
— Кое-чему научилась. Я узнала тебя, Джин Каллиган. По-видимому, ты легко теряешь веру в своих друзей.
Логика у нее была чудовищная, но я не дал сбить себя с толку.
— А когда ты выболтала ей последние новости? Прошлой ночью?
Она скрестила руки и обожгла меня взглядом.
— Я могла бы не отвечать, но отвечу. Мы говорили с ней позапрошлой ночью, после совещания и твоего заявления о том, что ты уходишь в отставку. А прошлой ночью, к твоему сведению, Баттер не было в городе.
Я подумал, что в таком случае Джилл могла бы позвонить и пригласить меня к себе. Эта мысль разозлила меня не меньше, чем ее остроумное заявление, будто во всем виноват я, а не она.
— А куда она отправилась? — спросил я.
— Понятия не имею.
— Ладно, позвони-ка этой Баттер-таттер на работу. Я хочу поговорить с ней по телефону.
Она бросила на меня уничтожающий взгляд, однако села за свой стол и принялась названивать.
— Она еще не вернулась, — сказала Джилл через некоторое время. — Из ее конторы отвечают, что она должна прибыть на Национальный аэродром в шесть тридцать восточным рейсом номер семьсот два из Чарльстона, Западная Виргиния.
Былой полицейский азарт пробудился во мне.
— Узнай, откуда прибывает в Чарльстон рейс семьсот два.
Вскоре она ответила:
— Из Хантингтона, а туда — из Луизвилла.
— Луизвилл, — повторил я. Поймав многозначительный взгляд Джилл, я понял, что ей пришла в голову та же самая мысль. — Интересный завязывается узелок.