– Дак а мне че… пойдем, – согласился Володька.
Но вообще ему хотелось есть, и когда ехал сюда, то надеялся, что как раз угодит к обеду. Утром он в столовку не ходил, отсыпался, и сейчас живот у него подводило.
Ну, там в буфете чего куплю, решил он. Раз всей группой они уже ходили в кино, и он знал, что там бывают буфеты.
По-прежнему на улице моросил дождь, было серо и неуютно.
– Ну чего, – сказал Генка, когда они уже стояли на автобусной остановке, – в школу записался?
– 3аписался. – Володька был без кепки, и волосы ему здорово намочило. Онпровел по ним рукой и стряхнул воду вниз. – Хожу уже. Все путем.
– Ну вот, хорошо, – сказала Генкина жена. – А ты еще думал там у себя – ехать, не ехать.
– Тоскливо че-то, – пробормотал Володька. – Я думал, в Москву приеду – весело как-то будет.
Все засмеялись: и Генка, и жена его, и теща. Теща мотала из стороны в сторону головой в жестком болоньевом платке и держалась рукой за грудь.
– Это как это так… весело? – спросила она.
– Ну как – как… Весело. Че еще. Не знаю.
– А как тут, в Москве? – спросила Генкина жена.
– Тут-то? – переспросил зачем-то Володька. – А обычно. Только народу много. Да все толкаются. Да бегут. Че спросишь, а тебе – «не знаю», «не знаю». На пожар бежит, че ли…
Все опять засмеялись, и Генка, разведя руками, сказал – что уже говорил Володьке тогда, в отпуске:
– Нет, Володька… Москва есть Москва, что говорить. Погоди, обживешься – поймешь.
Подошел автобус, привезя на колесах прозрачные водяные крылья, опавшие, когда он встал, все забрались в него, и ехать оказалось недолго, три или четыре остановки.
У кинотеатра, несмотря на дождь, вихрилась толпа.
– Че это они? – показал на толпу Володька.
– А то, что не достанем мы билетика, – кусая губы, заоглядывался по сторонам Генка.
– Да, едва ли… – протянула теща.
Они с Лизкой зашли в кинотеатр, а Володька с Генкой пробегали перед входом до самых звонков – несколько раз билеты с рук продавали, но им не повезло.
– Ге-ен! – позвала братана, высунувшись из двери, жена. – Ну так ты зайдешь, может, уже начинается. Что ж делать, раз не достали.
Генка, виновато улыбаясь, посмотрел на Володьку.
– Ну что, Володьк… видишь, как без звонка-то. Если б я один шел… понимаешь… А то, видишь, и теща тоже… Ну что, ну давай… ты приезжай, только звони сначала…
Он скрылся за стеклянной дверью, и Володька остался один. В животе резало от голода. Володька побрел по тротуару, смотря вывески, и вскоре выбрел на продовольственный магазин. Там он купил двести граммов печенья и, пристроившись на широком каменном подоконнике за неработавшей кассой, стал есть. На обед в столовую он уже не успевал тоже.